Можно пойти туда. Убедиться, что всё не так, что я неверно поняла и всё это мне почудилось. Я же плохо сплю, в последнее время. Как знать, может в поместье вообще никого не было?

Впрочем, нет. Если внутри кто-то есть, деревянный мостик, ведущий через неглубокий ров, наверняка поднят, а в воду с малышкой я точно не полезу.

Проклятье, неужели всё это правда? Управляющий в замке вёл себя странно. Рэй вчера упомянул, что ему со мной скучно. Сейчас всё это как по ниточке тонким кружевом сплетается в очевидный ответ, но я нарочно обманываю сама себя, чтобы не думать, что мой любимый, истинный действительно мог так поступить.

Отворачиваюсь и иду обратно. Продолжаю прижимать к себе Юну, будто кто-то собирался отобрать её. Пытаюсь защитить её, спрятать.

– Эмер, – голос скрипит, будто ржавые дверные петли. – Дочка, где ты?

– Мам! Я тут! – кричит в зарослях, а я готова восхвалять драконьих богов за то, что они отвели девочку подальше от поместья. Не хватало ещё, чтобы Эмер тоже увидела в окне мираж, которого, как мне хочется верить, на самом деле не существует.

– Малыш, беги ко мне, – зову я, стирая слёзы. – Пора назад.

– Ну ма-а-ам! – заунывно тянет Эмер. – Тут жучки!

– Что? О, боги…

Обхожу живую изгородь и вижу девочку, сидящую на корточках у дерева. Под которым расположился муравейник.

– Эмер, пойдём, пожалуйста.

– Смотри! Они листочек несут!

– Пойдём, милая.

– Но почему?!

Не могу же я сказать о своих подозрениях. Это слишком для неё.

– Я кое-что забыла. Сейчас дойдём до замка и, если хочешь, сможешь поиграть во внутреннем саду.

– Не-е-е, – морщится Эмер. – Там скучно. Я хочу тут. И вообще, когда вернётся папа? Он обещал, что мы пойдём на рыбалку. Когда папа придёт?

– Я не знаю, малышка, – в глазах снова расплывается от слёз. – Рэй, он…

Ну уж нет. Эмер я врать не стану. И защищать Рэйберта, если он правда сделал то, что сделал, нельзя.

Но и прямым текстом говорить о подозрениях с малышкой я не могу. Вдруг мне всё же показалось?

– Я не знаю, где он, милая, – протягиваю руку. – Давай, когда вернётся, мы всё у него выспросим?

– Давай! Мам, ты что, плачешь?

– Да, милая.

– А почему? Тебя кто-то обидел? Это из-за того, что я убежала?

– Нет, милая. Ты совсем ни при чём.

– Не грусти, мамочка…

– Я постараюсь, – улыбаюсь и сжимаю её ладошку. – Идём?

Эмер кивает. Мы выбираемся обратно на дорожку и направляемся к замку. Моя маленькая защитница обещает, что не даст меня в обиду, и это умиляет так, что не плакать уже не выходит. Я должна защищать её и Юну, а не наоборот. Правда сейчас не могу, иду практически наощупь из-за слёз. Меня будто уксусом облили.

Уже в замке я отдаю Эмер гувернантке, которая уводит девочку заниматься, а сама остаюсь в одной из гостиных к на удивление спящей Юне. Похоже, кто-то совсем измотался.

Служанки замечают, что со мной что-то не так, приносят ромашковый чай, но он не помогает. Я устраиваюсь в кресле у окна и смотрю на шпиль поместья, что торчит над деревьями. Сама не знаю, что хочу там увидеть. Флажок с надписью: «ничего не было»? Или ещё хуже: «да, всё было»?

Неожиданно в небо взмывает чёрная тень. Практически в том же месте, где находится подвесной мостик. Величественный дракон распахивает крылья и с силой ударяет по воздуху. Вижу, как солнечный свет играет с чешуёй, которую не пробить ни стрелой, ни магией, высвечивает блестящие шипы, что тянутся вдоль позвоночника. Рэйберт впечатляет не только в человечьем облике.

Отклонившись вправо, он берёт полукруг, чтобы подлететь к замку с северной стороны. Так, как сделал бы, если бы правда летал в столицу.

Обречённо встаю с кресла, выхожу в коридор и решаю отправиться в кабинет. Рэй проводит там большую часть времени. Юна со мной, тихо посапывает носом. Стоило бы вернуть её в детскую, но мне не хочется будить малышку.