– А если нет, Слав? Если… Со Светой не будет всё хорошо? – его взгляд мутнеет, выдает тревогу.

– Не говори так. Всё будет хорошо, – рычит он сквозь зубы, понимаю, что сморозила глупость. Они через многое прошли и это естественно, что каждый надеется только на благополучный исход.

– Ладно… – тихо выдыхаю я в ответ, осторожно вынимаю руки и возвращаю их на свой беременный живот.

– Мы поступим так. Как только тебя выпишут, ты вернешься в дом, – он бросает на меня короткий взгляд, будто бы прощупывает почву. – Это не обсуждается.

– Но я не… – пытаюсь возразить, потому что жизнь вместе с бывшей семьей мужа меня не прельщает. Хотя почему бывшей? На данный момент они и есть семья, а я… А я ощущаю себя в этом треугольнике лишней, чтобы ты там сейчас не говорил Слава.

– Алин, только не глупи. Прошу. Тебе всё равно больше некуда идти, – знает моё слабое место и с успехом давит на него. Некуда идти, некому помочь… На самом деле у меня есть квартира, которая досталась мне от родителей, но там сейчас проживают квартиранты. А я же не могу их вот так, с бухты-барахты, попросить съехать? Верно. Обычно жильцов о таких переменах предупреждают, как минимум, за месяц.

Я и в самом деле ощущаю себя в тупике.

– Подумай о малыше. Мы со всем справимся, – ободряюще улыбается предатель и гладит меня по плечу.

– Слава, кем ты меня представишь своей жене и дочери? Как домработницу?! – голос сипит обидой.

– Нет, конечно нет! – хватается за голову, словно ему нужно что-то быстро придумать. И это вскоре случается.

– Я скажу, что ты – дочь моего друга и он попросил меня тебя приютить. Как тебе? – смотрит с какой-то детской наивной улыбкой, словно я должна сейчас в полной мере оценить его блестящую идею.

Мой тяжелый вздох говорит о глубоком разочаровании, как и взгляд.

Слава чувствует это, снова кладет ладонь на живот.

– Алин, всего неделя. Максимум дней десять. И всё наладится, я тебе обещаю, – взгляд Славы искренний, источает любовь. Он так всегда на меня смотрел. Вот только что-то изменилось. Во мне. Не знаю, как реагировать. Кричать и рыдать нет сил, хотя возможно, стало бы легче. Тяжесть в груди становится непосильной. Чувствую себя заточенной в клетку.

– Алина, если мы справимся, то нам никакие невзгоды уже будут не страшны, – Слава снова криво улыбается. Да уж, вот так испытание нам выпало. После такого и в самом деле, кажется, что уже ничего не сломит меня.

– Нужно просто немного потерпеть. Алин, ты же как никто другой знаешь, как это страшно и больно терять близких людей. Ты же знаешь, что такое рак. Я просто хочу, чтобы у моего ребенка была здоровая мать. А чтобы она выздоровела, ей нельзя нервничать. Представь на месте Светы свою маму. Думаю, ты бы ради неё пошла на все… Пойми меня, прошу. Ты же у меня мудрая девочка, – улыбается скованно. – Именно за это я тебя и полюбил.

Его слова заставляют задуматься. Как бы я не относилась к семье своего мужа, они же не виноваты, что все сложилось вот так. Виновник в этой ситуации очевиден.

– Почему ты боишься, что узнав о разводе, обо мне и нашем ребенке, она будет нервничать? Может потому, что она тебя до сих пор любит? – мой вопрос заставляет Славу нахмуриться. И задуматься. Будто бы до этого он об этом не размышлял. Иначе почему я должна молчать и притворяться дочерью несуществующего друга?

– Света… Я уверен, она отреагирует абсолютно спокойно. Но Лиза… С ней нужно быть осторожнее и тщательно подготовить к будущим переменам. Я больше всего переживаю за неё. Она моя дочь, Алин. Ты тоже скоро станешь мамой, тогда ты поймешь, что пойдешь ради своего ребенка на всё, чтобы защитить его от стрессов и чтобы он ощущал себя комфортно.