Воспиталка поджимает губы. Холодная, чрезмерно строгая с детьми, грымза. У нас с ней взаимная антипатия. Да вот только не она мне деньги платит, а я ей.

Наконец-то добираюсь до офиса. Захожу в кабинет и тут же появляется Элла с бумажным стаканчиком кофе.

– Ярослав Андреевич, я уж думала, вы не придёте сегодня. Чего делать-то? Там Арефьев в истерике бьётся.

– Позови его ко мне, пожалуйста.

– А вы где пропадали-то?

Я машу рукой, мол, дела были. Не буду же я ей объяснять, что и как, и почему.

– Поняла. Сейчас позову. Мне тоже надо с вами поговорить.

– Ладно, давай после Игорька.

Она поворачивается и выходит из кабинета. Мордашка страшная, как у кролика, а вот фигурка у неё отпад. Задница как орешек. Маринке бы такую. У неё раньше была тоже ничего… почти такая же, но сейчас она на свою внешность забила. Денег видите ли не хватает. Я их пока не печатаю, вообще-то. Но, возможно буду, дотянуть бы только этот контракт.

Я вот, кстати, не пойму, как деньги могут уменьшить задницу? И почему только у этой страшилы Эллы такая классная фигура? И ножки, и сиськи, и зад… Она, прямо грациозная. А моя запустила себя. Запустила… И то надо полгода уговаривать на секс. Нет, ну не хочешь, так и скажи. Я больше не желаю с тобой трахаться. Ладно, без проблем, найдутся желающие. Наверное… А так-то что? Ни себе, ни людям…

В кабинет влетает Арефьев, худой неврастеник в массивных экстравагантных очках и светло-бирюзовых брюках.

– Ярослав Андреевич! Ну это уже ни в какие рамки не вмещается! У нас же с вами юридически оформленные отношения, а вы на них двутавр кладёте со швеллером! Вы же понимаете, что у меня просто другого выхода не остаётся. Я этого не желаю, но вы сами посудите, как мне быть?

– Игорёк, послушай, – стараюсь говорить спокойно. – Прекрати нагнетать, ладно?

– Но вы меня уже месяц завтраками кормите!

– Я тебе всю картину обрисовал. Чётко, ясно и предельно откровенно. Ничего не скрыл, ни в чём не обманул.

– Но мне, – восклицает он с вызовом, – не отпускают товар в магазине в обмен на вашу откровенность!

– Ты хочешь меня шантажировать что ли? Судом угрожаешь?

– Это не угроза!

Блин, как же ты меня достал уже, истеричный идиот. Вот взять бы тебя за шкирку и выбросить в окно. Лети, дорогой Игорёк, лети. Да только кто тогда проектировать будет?

– Арефьев! – рявкаю я. – Прекрати уже. Ты хочешь, чтобы я за тебя принял решение? Хорошо, я принимаю. Заткнись и иди работать! В этом случае, сразу как придёт первый транш, ты получишь всё, что тебе должна компания и премию за хорошее поведение в размере одной месячной оплаты.

– Но я уже не могу в это верить! – с трагизмом в голосе заявляет он.

Он чем-то похож на Пьеро, а ещё на этого, голубого кинокритика, не помню фамилию…

– Тогда иди и подавай на меня в суд, – завершаю я прения. – Жди год решения, и может быть, я тебе что-нибудь заплачу, если к тому времени не перерегистрирую фирму. Всё, иди с глаз моих и делай, что хочешь. Только Эллу предупреди о своём решении.

– Но так невозможно, Ярослав Андреевич!

– Элла! – кричу я. – Иди сюда!

Она заходит. Арефьев топчется, не зная, что делать, но я уже не обращаю на него внимания.

– Говори.

– Перевод, – вздыхает она.

– Что перевод? Не сделали?

– Нет, – она машет головой. – У них специалист по английскому заболел, а тот, который его заменял, должен закончить сначала другой проект, а потом…

– Ясно. Сволочи…Почему раньше не сказали, что не сделают? Игорь, иди уже, не стой над душой.

– Я вот тут подобрала ещё несколько фирм по цене-качеству, но там везде предоплата.

Это всё очень скверно. Нужно было это дополнение к контракту ещё позавчера перевести и отправить. Без него никаких денег не будет. Но там текста страниц двенадцать, а это не очень быстро…