– А что…– произношу я вслух.

Я представляю, что меня ждёт в семнадцатом номере и ощущаю горячее волнение под ложечкой, а потом встряхиваю головой и принимаю решение. Нормальное решение, правильное.

Я хлопаю себя по карману. Ключ на месте. Вот и хорошо. Выхожу из отеля и иду к своей машине. Пусть я тысячу раз пожалею, об этом, но… Но я этого не сделаю. Нет конечно. Сажусь за руль и выезжаю с парковки.

Домой. Мне нужно домой.

20. Глава 19. Кира

Как же меня все достали с этой Австрией... Как будто тот факт, что я несколько лет жила за границей, автоматически дает людям индульгенцию на навязчивые расспросы.

От родни:

Почему я вернулась и почем там колбаса.

От знакомых:

Какие там зарплаты.

С тонким намеком на мои доходы. Ага, так я вам и призналась. На квартирку хватило по возвращении, и на том спасибо. Официально я ее как бы снимаю, но по документам она моя. Так спокойнее.

От подруг:

Как иностранцы ведут себя в постели.

Знают ведь, козы, что я была замужем. Нет, я, конечно, попробовала парочку самых назойливых ухажоров. Ладно, не парочку, а побольше. Но не буду же я об этом распространяться всем подряд.

И мое любимое:

А правда, что иностранцы могут за столом издать неприличный звук и у них это считается нормальным.

При этом собеседники глупо хихикают и подмигивают, как будто меня от их ужимок должно потянуть на откровенность.

Что я там успела-то увидеть в этой загранице? В Париже грязно, в Брюсселе шумно, в Амстердаме противно. В Вене красиво, но была я там всего три раза.

Первый год мне было настолько тоскливо, что я каждые выходных порывалась вернуться домой. Потом наступал понедельник, я погружалась в работу, новые проекты, рутину и скука понемногу отступала.

Чтобы поменьше видеть мужа, занялась активно спортом и записалась на все курсы, которые можно было найти в нашей глуши.

Йоханн только был рад. Еще бы – его русская красавица похудела, научилась готовить лобстера и прокачала языки. Такую не стыдно и в люди вывести, и на деловой ужин с партнерами сводить.

То, что Йоханн – ошибка, а не моя судьба, я поняла почти сразу. Но деваться было некуда. Он помог мне получить контракт на работу, переехать и адаптироваться. Расплатой за это стало замужество.

Я терпела его, надеясь дотянуть до получения гражданства. Потом уже можно было искать кого-то получше и заняться окончательным устройством жизни. А там и о малыше подумать.

А потом случилось ужасное – мне не продлили контракт. Причина – моя национальность. У предприятия поменялся собственник, и мне прямым текстом объяснили, что он намерен сотрудничать только с жителями европейских стран.

Йоханн меня успокаивал и поддерживал, и даже обещал найти новую работу, но сделать это в нашей деревне было практически нереально. Продавцом в магазин я идти категорически отказалась. Сначала он терпел, потом понемногу начал попрекать тем, что тратится на меня, а я не приношу доход в семью. Пилил, что мне срочно нужно найти хоть какую-то работу. Как назло, в нашей округе не было ни одной более-менее приличной вакансии.

Когда дело дошло до попрекания едой и предложения устроиться горничной, поняла, что ловить мне с ним больше нечего.

Совсем невыносимо стало жить, когда я впервые заговорила о разводе. Он орал, что я им воспользовалась, что никогда его не любила и не планировала жить с ним всю жизнь. Что ж, он был прав по всем пунктам, я это и не отрицала.

Я вообще была удивлена, что старый уродливый хрыч надеялся на высокие чувства с моей стороны. А оказывается, я задела его до глубины его огромного пуза.

Зато после моего признания в том, что я действительно хотела лишь получить шанс уехать за границу, дело с разводом пошло быстрее.