Когда Богдана, наша Даня родилась, муж ещё был на реабилитации после той аварии, что так круто изменила нашу жизнь.

Авария была жуткой, машина всмятку, Богдан чуть не умер. Многочасовая операция, а потом, как и говорили врачи почти полтора года реабилитации. Когда это случилось я уже была беремена, но ещё не знала об этом. Дочь стала подарком небес, потому что после операции выяснилось, что вероятность стать отцом у моего мужа была и до аварии минимальная, а после так вообще приравнялась к нулю. Обострилось какое-то наследственное заболевание и доктора сказали, что лучше не думать о детях.

Новость о беременности буквально вытащила мужа из депрессии.

И начался наш долгий путь к выздоровлению. Прошло три года. Мы переехали из столицы, продали квартиру, и вернулись в родной город мужа. Там было проще выжить. Я отучилась на массажиста, в декрете не задерживалась и сразу как смогла вышла на работу. Тогда реально муж находился с дочкой больше времени чем я, он ведь не работал. А я работала на износ, брала любую подработку, чтобы нам хватило денег. Потом, когда муж окончательно выздоровел, стало полегче. Он устроился на работу, и мы начали жить, а не выживать.

Я была счастлива. Дочь обожала отца и просто не слазила с его рук, а он души в ней не чаял. Даже несмотря на то, что свекровь первое время всё ставило под сомнение отцовство мужа. Нет прямо мне в лицо обвинений не было, но иногда проскальзывали фразы что внучка не в их породу, не смуглянькая а белёсая. Но мне было всё равно, я знала, что муж любит нас с дочкой, и он не сомневается во мне, чтобы не говорила его мама.

Я любила мужа, он был моим первым и единственным мужчиной!

До того августовского дня…

– Мам!

Из воспоминаний меня вырвал голос дочки.

– Мам мы уже приехали в новый большой дом?

Дочка тёрла заспанные глаза и осматривалась по сторонам.

– Мам он такой большой!

В её голосе было столько удивления. Комната, в которой нас поселили, была в два раза больше той в которой мы жили последние месяцы.

– Мам, а мы тут будем жить? Ты и Я?

Даня откину покрывало, поднялась на ножки и начала прыгать на кровати.

– Ура! Мы у нас новый дом! Мам, а у меня будет своя кроватка? А игрушки? И полотенце? Мам пойдём посмотрим ёлку?

Видя радость своего ребёнка, я мысленно ругала себя.

Вот зачем ты сказал ей про эту ёлку? А если контракт расторгнут и вас выгонят из этого дома, что ты будешь ей говорить?!

Тут в дверь постучали, я думала это Алевтина и пошла открывать.

На пороге стоял ОН. Руслан Дмитриевич, а за его спиной маленький мальчик.

Мужчина оценивающе прошёлся взглядом по мне и у меня возникло желание закрыть дверь перед его носом. Но где-то там в отдалении послышался женский голос.

– Ну вы где там потерялись?

Это была не Алевтина. Голос был более взрослый.

Я удивлённо посмотрела на экран своего мобильного.

– Ещё рано же?!

– Алевтина уехала встречать мужа. Мария Сергеевна отправила младшего за вами. Время полдника – ответил мне мужчина.

– Мы не голодны – начала я, но меня и не слушали.

– Ты идёшь? – просил Руслан и обращался не ко мне, а к дочери, которая увидев его большую фигуру в проёме двери, уже спускалась с кровати и летела на всех парах к нему.

– Дядя, а мы пойдём смотреть ёлку? – спрашивала Даня, уже восседая на руках у этого громилы.

Почему она его не боится?

Этим вопросом я задавалась, идя вслед за святой троицей. Маленький мальчик держал Руслана за руку, а на второй руке сидела моя дочь.

Перед тем как пойти на кухню, Руслан представил нам своего как оказалось младшего племянника. Точнее не нам, а моей дочке, на меня брат хозяйки дома не обращал внимания. С тем же успехом он проигнорировал мою попытку забрать у него мою дочь.