– Олег сам всё разрушил, – сухо отвечала я ей.

– Я же знаю своего сына. Он хороший человек и всегда о тебе заботился, – настаивала Валерия Сергеевна. – Ты должна его простить! Он просто ошибся…
– Таких ошибок не прощают!

– А сама-то чем ты лучше? – перешла она в наступление. – Нагуляла дитя на стороне, а к моему сыну прилепилась со своим приплодом! Если бы не мой сын, где бы была сейчас? По рукам бы пошла! И вообще, от хороших жён, знаешь ли, мужья не гуляют. Сама виновата, значит! Тебе на всех наплевать, кроме себя, эгоистка чёртова!

– Это неправда!

– Подумала бы о ребёнке своём хоть раз! Лишаешь его отца!

– Такой отец Богдану не нужен!

– Ребёнок, тем более мальчик, должен расти в полной семье! – кричала она мне в трубку. – Одумайся! Что ты творишь? Я не позволю, чтобы вы с ним разводились! Это ляжет позором на нашу семью! Какая же ты дрянь, такую свинью нам подложила! Самолюбивая шкура!

Я бросила трубку, решив, что нормальной беседы не получится.

Через несколько дней Олег снова пришёл и забрал оставшиеся вещи. Он держался официально и отстранённо, словно чужой человек, а уходя, сообщил мне, что согласен на развод и подготовит все необходимые документы для суда.

И ещё он сказал, что хоть и догадывается, что Богдан не от него, от сына он не отказывается. Олег попросил, чтобы я не подавала на алименты, что он сам будет платить, сколько сможет.

Я согласилась.

Мы также договорились, что он сможет видеть Богдашу когда захочет. А также что я смогу оставлять его иногда с ним и с бабушкой.

Мне было жаль, что отношения с бывшей свекровью разладились. Она сделала для меня очень много, когда я ходила беременной. Помогала мне по хозяйству, приходила готовить, сидела с малышом. А моя мама перед смертью переписала на Олега нашу однушку, в которой жила. Так она отблагодарила Олега за то, что он для меня сделал.

В эту квартиру Олег и ушёл жить после того, как мы с ним развелись.

Получив бумагу о разводе, я снова испытала смешанные чувства. С одной стороны, мне было жаль, что у меня развалилась семья. Но с другой, я испытала облегчение. Больше не нужно притворяться и лицемерить. Не нужно казаться лучше, чем я есть. Постоянно извиняться за прошлую ошибку. Ложиться в постель и терпеть приставания, делая вид, что это приятно. Слушать каждую ночь его храп.

И бояться, что однажды он мне всё-таки изменит.

В тот день я положила бумагу о разводе в центре стола, а мы с Богданом съёли на двоих целый килограмм мороженного.

У меня началась новая жизнь.

12. 11.

Наши дни

– Ты молодец, Смирнова, – хвалит меня Павел Степанович. – Отличная презентация. И ты хорошо поработала со штатными сотрудниками. А деловая игра, которую ты разработала, твои карточки по тайм-менеджменту – выше всяких похвал. Можешь рассчитывать на премию в этом месяце.

Опустив глаза, бормочу слова благодарности.

Деньги в этом месяце будут очень кстати. Наша старая стиральная машина на шестом году жизни благополучно отошла в мир иной и ремонту решительно не подлежала. Возникли непредвиденные расходы из-за покупки новой, поэтому пришлось сильно урезать наш месячный бюджет.

Все эти годы Олег не платит и половины той суммы алиментов, которую мне обещал.

Однако мне совсем не хочется затевать с ним судебные тяжбы из-за этого.

Олег сам мне сказал, чтобы я насчёт его зарплаты не обольщалась и губу не раскатывала. Что чужого ребенка он содержать вообще не обязан, и заставлять его платить – верх наглости и эгоизма. А если я захочу взыскать что-то принудительно, то получу шиш – работа у него вся сдельная, зарплата в конвертах, и если я начну конфликтовать, он не будет платить даже этого. Может, хороший юрист и помог бы мне решить этот вопрос, но на это нет денег и я не хочу окончательно портить отношения с бабушкой Богдана, к которой мой сын сам очень привязан. И хотя со мной Валерия Сергеевна почти не общается, она иногда подкидывает моему сыну со своей пенсии тысячу-другую, а также стабильно дарит по пять тысяч на день рождения и на Новый год.