На не просто дружбу.

Но он не шёл дальше! Ни разу не попытался меня обнять, поцеловать! Только дружеские жесты. Кажется, я всё-таки придумываю себе… а он просто тренируется для достоверности перед друзьями.

На катке всё было похоже на зимнюю сказку. На красивый зимний пейзаж, как их рисуют иллюстраторы. Но сказка закончилась и мы вышли в усталый шумный вечер.

Я смогла додержаться до общаги. Рухнула без сил на кровать и приготовилась плакать. Но слёзы, обиженные пренебрежением, спрятались и не желали показываться.

И тихо прокрались только во время разговора с мамой.

Она поддержала меня. Её тихий, ласковый, родной голос как будто освободил моё напряжённое сердце от всех замков, на которые я пыталась закрыться, и мне стало легче.

Мама права. Это - моя жизнь. И мне быть в ней хозяйкой.

Да, надо уважать родителей. Но то, что отец платил алименты и дарил мне на дни рождения подарки, не обязывает меня выполнять все его прихоти. Потому что это был его долг.

А в новой, правильной семье, которую отец завёл сам, пусть он решает свои проблемы. И если он хотел себе мальчишек, пусть теперь уделяет им своё отцовское внимание! И помогает жене, которая родила ему сыновей.

Последние дни перед праздниками прошли в напряжении. Сессия, поиск наряда, просто волнение перед таким важным днём.

Мне стали сниться кошмары.

Не раз я просыпалась с колотящимся сердцем после того, как во сне часами искала Филиппа среди незнакомых людей.

От встреч с самим Филиппом приходилось отказываться из-за нехватки времени.

Наконец…

Наконец предпраздничная, предновогодняя суматоха завершилась.

Я стояла перед старым, кривоватым, поцарапанным, общажным зеркалом и не могла поверить своим глазам.

Из сумрачной глубины на меня смотрела… фея.

Вьющиеся рыжие волосы - тогда я ещё красилась в огненный цвет, хотела быть похожей на Мериду - блестящими волнами рассыпались по плечам. Лишь от висков тянулись назад косички и скреплялись сзади заколкой-снежинкой.

Макияж - практически незаметный, но делающий глаза выразительными, кожу гладкой, бархатной, мерцающей, губы нежными и манящими. Это была я и не я одновременно.

Льдисто-голубое искристое платье чуть ниже колен казалось скромным на первый взгляд. Но каждое движение заставляло искры мерцать, переливаться и прикипать взглядом к нежным изгибам.

Если Филипп не оценит…

Тогда лучше нам будет вообще прекратить общение.

Ни к чему рвать себе сердце.

Найду себе другого парня, не проблема. Полно вокруг. Конечно, мало кто сравнится с Филиппом… но, может, надо просто перестать сравнивать? И искать его в каждом встреченном мужчине?

А если оценит?

От этих мыслей моя кожа как будто покрывалась пузырьками газировки. Которые кусаче лопались, вызывая холодную дрожь.

И я отгоняла эти мысли, чтобы не нервничать ещё сильнее.

Я взяла пакеты с подарками - Филипп сказал, что у хозяев маленькие дети, мальчик и девочка - сменную обувь, закуталась, как капуста и спустилась вниз. Заранее.

Филипп уже ждал меня. Нервно ходил взад-вперёд перед входом, смотрел на часы, потом на моё окно, потом на телефон.

Тоже пришёл пораньше. Почему же не позвонил?

Увидел меня, просветлел лицом, и кинулся помогать мне с пакетами.

– Ты рано.

– Ты тоже рано приехал.

– Да как-то так получилось… освободился пораньше.

– А почему не звонишь?

– Разве можно торопить женщину, когда она наряжается? - притворно ужаснулся он.

Шут…

Он завёл машину и мы отправились в путь.

Сквозь яркие огни гирлянд. Сквозь радующийся празднику город. Молчание в салоне становилось всё более напряжённым.

Наконец мы приехали.

С замиранием сердца я заходила в просторную прихожую большого, нарядно украшенного дома.