– Мне нужно было…

– Место, куда ты можешь вернуться, если у нас не получится. Я помню. Работа – хоть какой-то повод, чтобы ты осталась. Я не могу тебя запереть в квартире и запретить уезжать, но и отпустить не могу. Поэтому использую любые варианты.

– Очень глупые варианты.

– Так что, скажешь, что я ошибся? Ты не планировала?

Я молчу, ведь Дима попал в точку. Знает меня идеально, бывает – даже лучше меня самой. Выучил все повадки и то, что скрыто внутри. Иногда мне ничего не нужно говорить, чтобы он понял меня.

Иногда – даже докричаться не получалось.

Мужчина пристально смотрит на меня, скользит взглядом по лицу, впивается взглядом. Как в нашу первую встречу – когда оторваться не мог, считывая каждую мою реакцию.

Нам сигналят, когда светофор загорается зеленым. Машина медленно ползёт вперед, а Дима бросает на меня короткие взгляды, дожидаясь ответа. Ненавижу признавать его правоту!

– Билеты я ещё не купила, - бурчу, чувствуя себя пойманной на горячем. – Я не смогла дозвониться до папы, поэтому не уехала.

– Он на охоте с друзьями. Мы вчера говорили, так что… До понедельника ты с ним не свяжешься.

– Ты ему звонил? Зачем?

– Лучше поговори с ним сама, как он вернётся. Ты же знаешь, что я не люблю мешаться в ваши отношения.

– Дима! – я повышаю голос, не сдержавшись. – Сейчас не лучший момент от меня что-то скрывать. Если не собираешься отвечать на мои вопросы, то останови машину. Мне не до загадок и интриг.

Муж молчит, а я медленно закипаю. Словно кто-то невидимый подкручивает градус в моей крови, заставляя злость быстрее течь, оплетая жгучими эмоциями всё тело.

Я практически срываюсь, когда Дима отвечает:

– Он попросил у меня в долг.

– Он… Что?! Зачем?

Ответ Димы стучит в голове, но в этом нет смысла. Зачем моему отцу понадобились деньги? Я ведь говорила с ним совсем недавно, всё было нормально. Со своей карты я часто пересылала понемногу, ощущая вину за то, что оставила папу одного.

– У него котёл сломался, кажется. Честно? Я не сильно вникал. Он попросил одолжить денег, я согласился. Михаил Андреевич попросил не говорить тебе.

– И давно у вас с моим отцом секреты?

– Всегда?

Я не хочу этого, но всё же улыбаюсь на шутку мужа. Они спелись друг с другом, с первого знакомства нашли общий язык. Казалось, что это Димин папа, а не мой.

Вечно секретничали за спиной, сообщали всё постфактум. Аргумент у них был всегда одинаковый: мне не стоит волноваться, а мужчины сами разберутся. И точно так же, как и сейчас, Дима отправлял меня говорить с отцом, не желая быть посредником.

– И… Ты часто ему одалживаешь деньги?

– Всего пару раз, - муж отмахивается, словно это не стоит его внимания. – Каждый раз с боем пытаюсь убедить, что возвращать не нужно. Летом ему на заводе задерживали выплаты, тогда он чаще обращался. Тебе не о чем переживать.

– Почему мне никто не рассказал?

– Потому что ты сразу переживать начинаешь. Ты в больнице лежала, Тась, куда тебе ещё нервничать? А ты всё близко к сердцу принимаешь, начинаешь суетиться, словно без тебя решить не могут.

– Он – мой отец! Я имею право знать, что происходит в моей семье.

– Он – взрослый мужик. Я знаю, что ты его безумно любишь, но он сам отвечает за свою жизнь. Михаил Андреевич обратился ко мне, мы с ним решили эту проблему.

У меня чешутся руки от желания написать отцу длинное сообщение, но я из последних сил держусь. Я не хочу ругаться с папой, Дима прав – он взрослый, да и знай я, то всё равно бы обращалась к мужу за помощью.

Но разве мне нельзя просто рассказать? Хорошо, не во время беременности, которая была сложной сама по себе, но потом. Сейчас? Почему правда всегда хлёстким ударом бьет по мне?