Не смотрю на мужа. Прожигаю взглядом потаскуху на заднем сиденье и холодно отрезаю:

- Я сказала: выметайся.

Эльвира растерянно хлопает глазами с длинными наращенными ресницами. Дует губы, как ребенок, который вот-вот расплачется, и тянет капризно и обиженно:

- Ринатик…

- Лера, да что с тобой сегодня? Какая муха тебя укусила? Мы просто подвезем Эльку домой, нам же все равно по пути!

Горский хмурится, сканирует меня подозрительным прищуром. Твою же… мне никак нельзя палиться, но эмоции бурлят и берут надо мной верх.

Я отворачиваюсь, чтобы не распалять и так бушующий в груди пожар, но все равно стою на своем:

- Она может доехать на такси.

- Но нам по пути, какая разница?

- Я не хочу, чтобы она сидела в машине. От нее воняет.

На секунду повисает молчание. Такого ответа оба предателя услышать точно не ожидали.

Первой отмирает Эльвира.

- Что-о?! – ее возмущенный вопль чуть ли не на ультразвук переходит, - Ну, знаешь ли! Пошли вы оба!

Сводная любовница моего мужа выскакивает из машины, хлопнув напоследок от души дверью. На лице Рината даже мускул не дрогнул, хотя я думала, что он как минимум бросится следом за истеричкой. Вместо этого чувствую, как он сверлит меня внимательным настороженным взглядом.

Настойчиво игнорирую его, хотя мурашки по коже и сердце колотится. Словно это он меня на измене поймал, а не я его! Но тут у нас обоих двойная игра. Вот только Ринат, в отличие от меня, роль верного мужа играет отлично, прямо сотня баллов, не подкопаешься! Это я тут ревнивая жена, которая справиться с чувствами не может. И моя злость и боль работают против меня.

- Лера, что происходит? – спрашивает вкрадчиво Горский.

Я стараюсь дышать ровнее. Нет уж. Нельзя вот так просто спалиться! Иначе все рухнет. Я останусь с разбитым сердцем, а эти двое сухими из воды выйдут и продолжат радостно в койке кувыркаться.

Ну уж нет, мои дорогие! Я вам еще кровь попорчу.

- Она просто мне осточертела, - пожимаю плечами, - Достала. Вечно лезет со своими советами, учит. Пусть не приезжает больше в мой дом.

- Она моя сестра.

Еле давлю горькую улыбку. Что-то ты об этом не очень-то вспоминал, когда лапищи ей под юбку запускал! Какой семьянин, даже о сводной родне печется!

Опускаю взгляд на его стесанные в драке с Маратом кулаки. На лице у Рината пара кровоподтеков, губа разбита, но и она и руки обработаны, даже кое-где пластырь наклеен. Израненное сердце снова оплетает ядовитая ревность.

- Помнится, ты говорил, что она глупая дурочка, которой нужны только цацки и бабок побольше, - вскидываю на мужа невинный взгляд.

- Ну… люди меняются.

- Тут ты чертовски прав, Ринат.

Горский постукивает пальцами по рулю. Судя по сурово сведенным к переносице бровям, он явно подозревает что-то. Несложно понять, что именно: дверь кабинета, где они обжимались, была приоткрыта, звук шагов он услышал. Мое поведение само собой на мысли наводит.

Надо вести себя осмотрительнее, постараться быть ласковее, но как? Сложно заткнуть рану, из которой хлещет кровь, и улыбаться, делая вид, что ты счастлива. А именно так я себя сейчас и чувствую.

Дорога домой проходит в молчании. Я даже не пытаюсь завести разговор – в голове звенящая пустота. Мне больно, и ни о чем другом я думать не могу.

Загородный дом встречает тишиной и спокойствием. В особняке из прислуги – кухарка и домработница. Ринат нанял их недавно, когда я на себя взяла работу его помощницей. До этого лишь пару раз в неделю мы вызывали клининг, а готовила я сама. Очень уж любила баловать мужа домашней едой и встречать вечером горячим свежим ужином.

Поднимаюсь наверх в спальню, а сама думаю, мог ли Горский еще и с ними спать? Обеим женщинам за тридцать, но выглядят они хорошо… что если он и их по углам зажимал, раз даже сводной сестрицей не погнушался?