Стоя в крохотной прихожей, я чувствовал себя здесь совершенно чужеродным элементом. Моя голова почти упиралась в низкий потолок. Холодный металл клинков, которые я сжимал в руках, неприятно контрастировал с тёплым цветом стен. Грязная обувь оставила уродливый отпечаток на разноцветном маленьком коврике, стоило мне только ступить на порог. Наверно, я выглядел сейчас как великан, забравшийся в пряничный домик себе не по размеру. Словно в такт моим мыслям, Эстель сказала:

– Сними, пожалуйста, обувь и куртку. С тебя уже целая лужа натекла.

От этих слов я почувствовал себя еще более неловко. Мне здесь было не место. Я покачал головой:

– Мне лучше уйти.

– Почему? Я не кусаюсь.

Предположение, что эта кроха могла бы накинуться на меня с целью покусать, позабавило. А ещё неожиданно взбудоражило фантазию. Я невольно представил, как её зубки игриво покусывают мою кожу, а пришедший им на смену язык медленно поглаживает место укуса, и мгновенно напрягся. С тех пор, как я стал следить за этой девушкой, мои мысли слишком часто принимали опасный оборот.

– Зато кусаюсь я.

Я хотел, чтобы это прозвучало предупреждающе, но вдруг обнаружил, что улыбаюсь. И это было так странно, что само по себе являлось весомой причиной для того, чтобы уйти отсюда немедля. Я взглянул на нее исподлобья, собираясь попрощаться, но она меня опередила, повторив просьбу снять куртку и обувь.

И в итоге я сделал то, что умел лучше всего – если не считать, конечно, искусства боя – подчинился.

Но ей, кажется, было этого недостаточно. В голосе прозвучал упрек, когда она спросила, как я могу оставить её после того, что случилось, и тревога, когда она сказала, что я ранен.

Я внимательно следил за её реакцией, когда стирал с лица порез. Моё тело, как и у любого представителя моей расы, обладало способностью к быстрой регенерации. Это качество, в числе прочих, было одной из причин, по которой именно айраниты являлись лучшими воинами в Шезгарте. Элитные убийцы, элитные стражи… элитный товар. Именно товар, произведенный на свет только для того, чтобы служить тому, кто может себе это позволить.

– М-м-м, ясно, – сказала наконец Эстель.

Я поймал себя на том, что очень хочу знать, что же именно ей ясно. Но мне было не положено задавать лишние вопросы – впрочем, как и отвечать на них.

На всё, что спрашивала Эстель, я отвечал кратко, словно воздвигал этим невидимую стену между нами, в наличии которой нуждался в первую очередь сам.

Когда Эстель спросила, не голоден ли я, неохотно признался:

– Немного.

На самом деле, последний раз я ел ещё вчера. Обычно в середине дня выделял пару минут на то, чтобы быстро купить еды в бистро неподалеку от магазина Эстель, после чего возвращался на свой наблюдательный пункт, где наскоро поглощал добытую пищу. Отлучаться надолго я позволить себе не мог.

Сегодняшнее происшествие сбило мое привычное расписание, и желудок не преминул напомнить об этом неприятным посасыванием при одном только упоминании еды. Впрочем, айраниты, были с детства приучены стойко переносить любые неудобства, в том числе и такие мелкие, как голод или дождь. Ничто не должно было мешать нашему главному предназначению – исполнению своего долга.

Но сейчас, имея возможность совместить обед и службу, было бы глупо от этого отказываться.

Я смотрел, как девушка трясущимися руками достает продукты, как дрожит в ее руках ложка. В доме было прохладно, но только ли это было причиной ее лихорадочной дрожи?

Ты боишься меня, Эстель? Правильно, девочка, бойся. Так будет лучше и для тебя, и для меня.

Я жадно накинулся на содержимое поставленной передо мной тарелки. Желудок благодарно принимал горячую пищу, от которой уже почти отвык. Периодически я кидал на хозяйку дома короткие взгляды, решая, стоит ли, в свою очередь, задать ей несколько интересующих меня вопросов.