Детина же строго вертикально приземляется на свои колени. За секунду до этого, он вытянулся вертикально вверх, будто бы подпрыгнул. Ну а сейчас… Голова безвольно упирается подбородком в грудь, через нижнюю губу обильно текут слюни, и его руки, раскрытыми ладонями вверх, уже безвольно лежат на земле. Секунда, две и он правым боком валится туда же.

Я поворачиваюсь к Даше и не могу сдержать лёгкую усмешку:

– Ну ты как?

Её всё ещё пробивает дрожь и она, в помощь себе, ещё и кулачки прижимает к подбородку, и с какой-то диковатостью в глазах, переводит свой взор с упавшего тела на меня и, не задерживаясь, обратно. И, вдруг замерев, и глядя за меня, вскрикивает:

– Илья! – да я уже и сам слышу, и поворачиваюсь.

Скорым шагом приближался ещё один и очевидно, что это тот, которого решил позвать этот, который уже лежит, для того, чтобы затащить Дашу в их машину… Да, где-то так. Такой же крепкий. С таким же протокольным лицом и с тяжёлым взглядом, и тоже под сто восемьдесят. Соображаю, что обязательно буду бит, и буду бит ногами, а начнёт он… с правой ноги. А по его уверенной воинственности понимаю, что его придётся калечить, и не меньше…

Сблизились. Он, правой прямой стопой с задранным носком, с ходу мне в пах. Молниеносно смещаюсь влево от вектора удара и мгновенно, левой рукой хватаю его за пятку, а правой делаю захват стопы сверху. Резко скручиваю на внешнюю сторону, с одновременным натяжением – пяткой на себя, а стопу от, и тут же подворачиваю стопу внутрь – раз, и связок нет:

– Ау-а-ы-х! С-су-ука! – это он взвывает уже на боку, обхватив свою ногу.

Сделал так, как и хотел. Но моральную поддержку оказываю:

– Тихо! – говорю ему, чуть наклонившись в его сторону.

Но совсем замолчать у него не получается, всё равно мычит сквозь зубы, держась за ногу, правда тише…

Есть же ещё и третий – его краем зрения я заметил, когда со вторым разговаривал. Он поначалу с другой стороны машины выглянул и, не сделав и шага, увидел как этот приземлился, и тут же развернулся, и в салон. Теперь же возвращается, да не один, а с бейсбольной битой…

Зря, конечно. Лучше с монтировкой, – штатный инструмент как-никак. А в другую руку гаечный ключ на шестьдесят четыре, к примеру – как булава в руке. И потом, что случись любой адвокат скажет, что это была самооборона, потому что не преднамеренно – это же штатные ключи в автомобиле. А бита… Какая ж к чёрту самооборона. Ты же её специально положил в машину, как оружие. Ну и… Разница же очевидна. Нет же…

Тоже не слаб здоровьем и по росту подходящ, но по виду – малый явно с интеллектом. Я намерен пойти к нему навстречу – чего время терять. Но неожиданно на моей руке, почти повисает Даша:

– У него бита! – её жест непроизвольный и предостерегающий, и не совсем кстати, потому что она становится почти вплотную ко мне.

Хотя… может и кстати. И я всем корпусом поворачиваюсь к Даше, ловлю её глаза в пол-лица и освобождая руку, говорю:

– Дашенька, не мешай.

Конечно же он захочет воспользоваться таким моментом и пока я к нему спиной, раскроить меня, этой самой битой, по… какому-нибудь шву. Он близко. И вот он уже в замахе. Я же, в этот самый миг, окончательно освобождаюсь от Дашиных рук и не обращая внимания на её ещё больший испуг и мотание головой, плавно, по крайней мере стараюсь, чтобы так получилось, отодвигаю её от себя.

Резко разворачиваюсь. Верхний конец биты находится в верхней мёртвой точке. Я, мгновенно дёрнувшись на него, становлюсь к нему ближе. Он на это не рассчитывал, а бита уже идёт с энергией удара. Но ему удаётся скорректировать и он кое-как выправляется, – отступает на шаг и отклоняется корпусом. Но я же тоже не стою – отклоняюсь назад и вправо. Бита, своим концом, проносится вдоль моего плеча и мимо моего носа. Он сердится: