Через неделю, такой же как Игорь, рядовой, чего-то испугавшийся или разочаровавшейся во всём и во всех, открыл стрельбу по-своему же караулу, а другой сам пустил пулю себе в лоб.

Как и в любая профессия, имеющая многовековую историю, караульная служба также обрастала своеобразной мистикой и неподдающимися объяснениями, происшествиями. Если поведение прапорщика и даже некоторые выходки сослуживцев можно было объяснить рационально, то случай, случившийся с Игорем через пару месяцев, никакому рациональному объяснению не поддавался. Получив распределение, на новый для себя пост, он не обратил внимание на переглядывающихся сослуживцев, хлопающих его по плечу, как выигравшего в лотерею «Спортлото» – пост номер четыре. Лишь продвигаясь по заснеженной тропе, в составе караула, Игорь узнал историю, от которой заступить на этот самый пост и остаться один на один с ночью, вьюгой и морозом на четыре часа, захотелось ещё больше! «Братан, – обратился к нему разводящий, – ты только не ссы и помни – мы рядом. У тебя там телефон есть… если что… Шуба, опять-таки… Да, и не верь в то, что все говорят. Правда в том, то действительно тут солдат застрелился, лет десять назад. Ходят слухи, рассказывают, что он до сих пор в районе вышки ходит, поэтому ту вышку, на которой он пустил пулю в лоб пришлось завалить – солдаты отказывались на ней стоять, да и от крови её было уже не отмыть. Что ж делать, построили новую, прямо на этом месте, а старая рядом валяется… Сам всё увидишь. Но, никто там не ходит и ничего там ужасного нет – вышка как вышка, понял? Если что – звони».

Поднявшись, на высоту трёхэтажного здания, вьюга моментально скрыла разводящего и следующий, за ним гуськом, караул. Установленные на маскировочном, то есть бетонном заборе фонари, обязанные освещать не только территорию от поста до поста, контрольно-следовую полосу, не добивали светом даже до вышки, но остов предыдущей вышки, лежащей на боку, и покрытой метровым слоем снега просматривался отчётливо. «Зашибись», – отметил для себя Игорь, привычно раскладывая АКМС*, таким образом, между углами вышки, чтобы получилась импровизированная лавочка. Ноу-хау придуманное, наверняка еще несколько веков назад позволяло, завернувшись в тулуп усесться на автомат, таким образом, что положенный набок масляный радиатор отопления, под ноги, также обёрнутый тулупом, давал наибольший КПД. «Ладно, четыре часа не так уж и много, – рассуждал Игорь, хотя Хоме Бруту, из «Вия», тоже не потребовалось много времени…

Буду думать о море, например», – с этими словами он взгромоздился на жёрдочку из автомата, закутался и, надвинув ушанку, прислонился головой к стеклу вышки. «Тёплое море, палатка у самой кромки воды, Надя, сидящая на берегу и засыпающая ноги в песок…» – воспоминания прервал отчётливый звук поднимающегося, по железной лестнице, человека.

*АКСМ – автомат Калашникова, модернизированный со складывающимся прикладом.

Игорь, вскочил с «насеста» и, открыв дверь, прокричал: «Стой, кто идёт?» Только вьюга. Даже следов, некогда проходящего караула не осталось. «Вот же чёрт, так нормально засыпалось. Просто вьюга, вот что-то и гремит», – с силой захлопнув дверь, Игорь ногой постарался убрать моментально образовавшийся сугроб, в проёме двери.

Взгромоздившись на автомат, разговаривая сам с собой и прислоняясь головой к стеклу, произнёс- «Так, на чём мы там закончили? Море, Надя, я! Точно…»

Вышка вышке рознь – эта конструкция предполагала возможность выхода часового и увлекательный маршрут вокруг самой «будки» – не более шестидесяти сантиметров огороженной площадки по периметру, летом, позволяли размять ноги и полюбоваться тайгой, раскинувшейся до горизонта.