Лицо непривычно спрятано за повязкой, лишь глаза оставлены открытыми. Словно она вернулась во времена детства, когда ее существование скрывали ото всех. Щеки ноют, никак не успокоятся. Но Мёнгере старалась не обращать на это внимание и запомнить город в последних лучах солнца, точно видела впервые пыльное золото, покрытое налетом вечности.

Из храма свернули налево – к дороге, ведущей на юг. Если ехать по ней, попадешь в соседний город. Всего трое суток неспешного пути. Она никогда не бывала там, но любила слушать истории путешественников. Вдоль Омирук располагалось несколько городов-государств. Вся жизнь сосредотачивалась возле воды – именно она была главным достоянием Черного побережья. Без воды приходила смерть – темная женщина в мрачных одеждах. Хотя пески цвета золота, их внешность обманчива – они служат темной повелительнице. И пусть Мёнгере вывезли через южные ворота, путь ей предстоял на запад – в великую пустыню.

Сто двадцать часов до…

Жарко. Горизонт только окрасился золотом, а пот уже заливает глаза. Позавчера ехали всю ночь – луна щедро освещала дорогу своей внучке. Наверное, жрицы молили богов об этой милости – ведь днем по пустыне передвигаться невозможно даже на выносливых верблюдах. После полудня пришлось останавливаться на отдых в тени барханов. Разбили шатер и легли спать. За Мёнгере никто не следил – вернуться в город нельзя, ее сразу убьют. А из пустыни другого выхода нет. Давно никто не пересекал Мертвую пустошь в ее центре, лишь старые легенды повествуют о смельчаках. Теперь даже дети пустынь не рискуют забираться вглубь пустоши.

Но Мёнгере всё продумала. Когда ее оставят, она сделает крюк, чтобы попасть на дорогу к соседнему городу. Это в Алтанхоте она изгнанница, а на новом месте ее жизни ничто не угрожает. Она сможет там жить. Наверное. Но пока рано заглядывать так далеко вперед. Главное – выбраться живой.

Сто восемнадцать часов до…

Ее бросили. Кинули сумку с продуктами и бурдюк с водой. Жрицы развернули верблюдов и отправились назад. Теперь выживание Мёнгере зависит лишь от нее. Ведь она умеет ориентироваться по караванным тропам и звездам. Ее учили. Пять лет назад. И она всё уже забыла или почти всё. А надеяться не на кого.

Сто шесть часов до…

Пора подниматься. Брести по этим пескам, пока хватит сил. Тело ломит от невыносимой усталости – мышцы отвыкли от работы. Беззаботность и нега расслабили их, отучили трудиться. И можно кусать локти, но не исправить: она сама виновата, не расшифровала подсказки, которые дала ей мать. Даже размышлять об этом тяжело. А пока нужно смазать шрамы.

Девяносто девять часов до…

Всё. Если она не остановится, то вскоре свалится без сил. Воды в бурдюке осталось на донышке, а без воды верная смерть. И главное – чтобы Мёнгере не перепутала направление. В полночь на небе появится Белая Корова[7], по ней Мёнгере проверит, правильно ли идет. А пока надо поужинать.

Мёнгере достала кусок вяленого мяса, сухую лепешку и принялась жевать. Щеки вновь задергало от боли. Как бы не пошла кровь. Но не есть нельзя, Мёнгере может ослабнуть, а пустыня этого не простит. Еды осталось дней на пять от силы. Давно Мёнгере не приходилось задумываться об этом, ведь повелительнице достаточно только пожелать.

За это время надо успеть добраться до людей. Хотя без пищи можно и обойтись несколько дней, главное – чтобы воды хватило. Мёнгере сделала несколько глотков и обернулась. Неподалеку росла шайтанова колючка – значит, вода есть, и неглубоко от поверхности. Растения без нее не могут. Теперь только бы докопаться до нее. И она принялась рыть песок.