Оазис Факут, принял под свою спасительную тень караван Мусира. Судя по «Книге скитаний» до Зайнаба, столицы королевства Хазрабоад, оставался день пути. Сидя в чайном шатре, Амадо поделился с Мусиром своими планами. Купец расстроился и долго уговаривал отказаться от опасной затеи.

– Отчего ты такой глупый, а? Человек с севера – возмутился купец, картинно всплеснув пухлыми руками. – Говорят же тебе, нельзя. Там нет людей уже тысячу лет, а то и больше. Одни шайтаны, да шакалы, гложут кости глупцов, что посмели нарушить покой Жестокого Сарназара.

– Почему жесткого, в «Книге странствий» о нем пишут, как о герое и защитнике своего народа? – удивился Амадо.

– В книге? Наивный северный человек, в книгах много чего пишут. Не грех и соврать, когда сочиняешь. Кто проверит спустя столько лет? Мы то помним нашу историю не по книгам разным, а по рассказам стариков. И мне они рассказывали совсем иное, чем, то, что написано в твоей глупой книге.

– И что же тебе рассказывали старики? – с нетерпением спросил Амадо.

– А то, что злодей твой Сарназар. Свихнулся он со своим мечом. Возомнил, что он орудие бога. Он и погиб совсем не так как описано в твоей книге. Злодея заманили в ловушку и убили, а тело сожгли на костре в тот же день. Так боялись, что восстанет из мертвых, что не решились раджпута предать земле.

– Это все я понимаю, но почему такой страх спустя тысячи лет? Ведь от него даже праха не осталось? – недоумевал Родоиго.

– Да в том-то и дело, что его дух не упокоен. Надо было в землю, а они его на костер. Так он и мается. Выйти из склепа не может, а вот случайных дураков, прочитавших книгу, прибирает к рукам.

Спор, как и всегда в таких случаях закончился ничем, оба остались при своем. Как только стемнело и нестерпимый жар сменил пробирающий до костей холод. Амадо вышел в пустыню. Верблюд шел резво и уже через час, на фоне синего неба, усыпанного сверкающими звездами, показался черный силуэт древней столицы.

Еще полчаса тряски, и человек уже объезжал неровные зубцы хорошо сохранившейся стены. Вблизи Зайнаб оказался огромным городом, величественным и прекрасным, несмотря на века запустения. Звенящая тишина давила на уши, ничто не могло побеспокоить тысячелетний покой покинутого города. Лишь от перепада температур, иногда перестукивали камни, вызывая неожиданным треском мурашки по спине.

Верблюд прошел в широко распахнутые ворота. Глазницы выбитых окон полуразрушенных домов, уставились на незваного гостя. На небо выкатила огромная, красная луна, ее свет залил мертвые улицы, окрасив стены в кровавые тона. Впереди чернел дворец, его медные кровли тускло горели в лунном свете. Из глубины, от живота, поднялась тревога и вцепилась в мозг мертвой хваткой. Амадо привязал верблюда и медленно пошел вперед. Шаги чеканно отдавались в каменной пустоте, разбегаясь по домам и проулкам.

Четверть часа спустя Амадо оказался перед громадой дворца последнего раджпута, не останавливаясь он поднялся по ступеням парадной лестницы. Пустые залы эхом отзывались на каждое движение человека. Дворец разграбили еще в глубокой древности, остались лишь фрески, да мозаика на полу и стенах. Судя по количеству костяков, которые устилали пол приемной залы дворца Сарназара, мародеры частенько наведывались в покинутый город. Многие тут и остались, подбадривая нового искателя легкой наживы, недоброжелательными оскалами выбеленных временем черепов.

Амадо прошел дворец, стараясь нигде не задерживаться, и вышел на ровную площадку позади огромного зала приемов. Когда-то тут располагался великолепный сад, от которого остались лишь немногочисленные остовы деревьев, с жуткими, искореженными ветвями и вывернутыми наружу корнями. Внутренний голос предостерег его входить внутрь, и Амадо обошел сад по узкой, мощенной черным базальтом, дорожке. Она вилась далеко вниз, скатываясь с холма, подобно небольшой горной речушке, и терялась в каменных навалах позади города. При ближайшем рассмотрении навалы оказались остатками, некогда величественных усыпальниц, династии Налидов. Последним ее представителем считался Сарназар.