Переживания опустошают и без того не полный магический резерв. Мне нужен покой, сон и еда. А покой мне только снится.

Я уже настолько устала бояться генерала Дранге, что даже жду появления Дэрека.

Пусть он приедет и защитит меня от всех недоумков, которые посчитали, что могут домогаться беззащитной девушки.

Они должны знать, что я не беззащитна. У меня есть Дэрек. Вот и посмотрят на того, кто объявил себя моим женихом.

В конце концов, истинность проверяется на расстоянии. Сможет ли дракон долго жить вдали и чувствовать отголоски моих переживаний?

Моя ссылка — проверка нашей истинности.

Стук в дверь отрывает меня от размышлений о тяготах судьбы и тех возможных кар, которые нашлёт на меня генерал Дранге.

— Вы позволите, Наиля, — не спрашивает, а скорее утверждает капитан наёмников. Не дожидаясь приглашения, входит в мою комнату.

Он почти раздет: босиком, рубашка не заправлена в брюки, а через её вырез отчётливо видна рана на груди.

Его внешний вид, меня несколько обескураживает. Понимаю, что, скорее всего, он прямиком из палаты. Но должны же быть соблюдены элементарные правила приличия.

Мне ужасно стыдно, что я не могу подняться. Нахожусь в постели почти раздетая. Я натягиваю покрывало до самого горло и от неловкости пищу:

— Как вы себя чувствуете?

— Эдмон, — немного в нос произносит он своё имя.

— Что простите? — Глупо переспрашиваю я.

— Я говорю, называйте меня Эдмоном, — он улыбается, демонстрируя красивые зубы с заметными клыками.

Я неприлично пристально рассматриваю его. Эдмон по-своему понимает мой интерес и говорит:

— Я оборотень из клана Чёрных Волков, а ты кто Наиля?

Он так резко переходит на ты, что я пугаюсь. Сразу не заметила фамильярного обращения по имени. Но сидя полураздетой в кровати, как-то сложно просить называть себя магиней или госпожой целительницей.

Да и Эдмон не производит впечатления мужчины, который будет делать, то, о чём его просят.

Растерянно смотрю на него. Что здесь ему надо?

Неслышно ступая, Эдмон оказывается в опасной близости от меня. Как у себя дома оборотень садится на край кровати рядом со мной. Я ощущаю жар его тела. Делаю попытку отодвинуться, но он отрезает мне путь к отступлению, поставив руку. Я оказываюсь слишком близко к нему.

— Чего вы хотите? — Робко спрашиваю я.

Эдмон сейчас внушает мне страх тем, что я не понимаю, чего он от меня хочет. А если я не понимаю мотивов, я начинаю опасаться.

— Узнать, что ты здесь делаешь? — Не церемонится со мной наёмник.

— Попала по распределению…

— Враньё, — он грубо меня обрывает. — Как и то, что ты собиралась соблазнить бургомистра. Его не надо соблазнять, он всегда готов задрать юбку каждой смазливой мордашке.

Я теряюсь от его ничем не мотивированной злобы. Ему-то я что сделала? Такое ощущение, что своим приездом я разворошила осиное гнездо. Вот только не пойму, как я умудрилась это сделать. Вряд ли сам факт моего существования может вызывать такую агрессию.

— Я не понимаю, когда успела разозлить вас. Мы даже не знакомы. Я лишь залечила ваши раны и раны ваших людей. — По мере того как я говорю, во мне поднимается волна возмущения. — Почему вы обвиняете меня непонятно в чём? Что я вам сделала?

Оборотень, я теперь не хочу называть его по имени, зло сверкнул глазами. В комнате, освещённой только светом одной свечи, это выглядит жутко.

— Зачем ты пошла к бургомистру одна? — страшно по-волчьи рычит он. — Тебя предупреждал Матиас? Спрашиваю, предупреждал?

Я испуганно киваю. Словно загипнотизированная блеском его глаз не могу отвести взгляда.

— Чего ты добилась? Понравилось барахтаться под бургомистром? — Наёмник не скрывает своей агрессии.