Для усиления брожения умов и в целях достижения большего пропагандистского эффекта в Галлиполи вдруг стали попадаться листовки на русском языке в виде информации французского командования о непризнании правительством Франции Русской армии генерала Врангеля. Далее давалось пояснение, что для официального Парижа больше не существует ни сам Врангель, как Главнокомандующий армией, ни назначенные им начальники. Все их приказания по армии отныне не имеют законной силы, а сами военачальники лишаются своих полномочий отдавать приказания подчиненным. Все чины Русской армии в Галлиполи объявлялись беженцами, административно подчиненными французскому капитану, назначенному комендантом Галлиполи. Лиц, выразивших немедленное желание покинуть ряды армии и ее лагерь в Галлиполи, французские власти готовы переместить в создаваемый лагерь беженцев, откуда можно либо вернуться в РСФСР, либо, по своему усмотрению, уехать в Бразилию или в иные страны, готовые к приёму эмигрантов. Речь в ту пору шла лишь о южноамериканских государствах и прочих отдаленных уголках мира. Для увеличения числа «павших духом» чинов армии Врангеля французским интендантством, ответственным за поставки продовольствия, русским был неожиданно сокращен продовольственный паек. Результатом предпринятых усилий оказалось лишь небольшое количество желающих стать гражданскими «беженцами» и «гражданами мира».

Нужно плохо знать командование Экспедиционного корпуса, напутствованное военным министром под нажимом парламентариев-социалистов, чтобы заподозрить его в отсутствии упорства в достижении поставленной свыше цели. Спустя какое-то время командование французского Экспедиционного корпуса провело громкую акцию вербовки русских военных добровольцев в Иностранный легион. От имени правительства Франции русским была предоставлена возможность сражаться в африканских пустынях с мятежными туземными племенами. И хотя на этот призыв и отозвалась малая часть офицеров и казаков, массового вступления русских во французский Иностранный легион не получилось. Для большинства по-прежнему существовал Верховный вождь и неизменными оставались цели борьбы, и пока они существовали, сознание долга прочно сплачивало людей. Именно поэтому французы справедливо считали самого Врангеля препятствием на пути к распылению русской вооруженной силы. В бесчисленных переговорах с союзниками, по многим вопросам барон отражал нападки и противостоял франко-британскому давлению, потому что в буквальном смысле мог опереться на штыки своей армии. «Его позиция была тем более сильна, что его требования и чувства разделялись тысячами, продолжавшими повиноваться ему как командиру» – признавали современники[58]. Идея изолировать Врангеля, а по возможности навсегда устранить его от военного командования, занимала умы союзного командования всю первую половину 1921 года. И когда по армии поползли лишь слухи о том, что Врангель, находившийся в Константинополе, может быть подвержен аресту французскими властями, союзническая администрация услышала в ответ, что «…русские полки двинутся на Константинополь в случае насилия над Главнокомандующим»[59].

Это предположение надо было проверить, а заодно поближе взглянуть на состояние армии. По этой причине новый военный комендант Галлиполи подполковник Томассен, прибывший на смену прежнему – Вейлеру, сразу же нанес визит временно исполняющему обязанности командира 1-го корпуса генерал-лейтенанту Владимиру Константиновичу Витковскому, чтобы заодно передать следующие пожелания командования союзников. В сущности, они мало чем отличались от прежних. При встрече Томассен повторил Витковскому уже хорошо известную позицию французского командования о новом статусе русских частей, равно как и о том, что считающиеся беженцами лица не могут иметь никаких начальников, и в этом качестве отныне подчиняются только ему – французскому коменданту. Подобное заявление не могло быдл бы произнесено при Кутепове! При нем разговор бы закончился, не успев начаться, и потому в его отсутствие по болезни французский комендант надеялся на дипломатическую неискушенность генерала Витковского. Генерал Витковский спокойно возразил на это, что нынешняя армия не только не является фикцией, но сможет достойно постоять за себя, что чрезвычайно взволновало французского коменданта, ответившего на это, что незамедлительно предпримет ответные меры. Сам спокойный тон и твердая решимость, звучавшая в словах генерала Витковского, не на шутку взволновали французского коменданта. Меры, добавил Томассен, будут направлены на то, чтобы пожелания французского командования исполнялись в полном соответствии с требованиями коменданта. Русский же генерал, отказывающийся выполнять законные требования, будет доставлен в Константинополь, что было равносильно аресту. После этих слов Томассен поспешил откланяться.