На экране прямо передо мной мелькает реклама. Кричащие заголовки торговцев ослепляли, и мне пришлось прикрыть глаза.

«НОВЫЕ ГОЛО-ПЛАНШЕТЫ. Скорее приобретайте умные и совершенные устройства. Больше памяти! Высочайшее разрешение! Улучшенное качество!»

Вспышка.

«УМНЫЙ ПЫЛЕСОС. Это потрясающее чистящее устройство избавит ваш дом от пыли. Никаких действий не требуется. Умный, классный, в быту безопасный!»

Вспышка.

«БЕРИ СКОРЕЕ ПРОСТОСКЛАД. Надоело складывать бельё самому? Скорее покупай наше устройство. Это так просто. И так быстро. СКОРО!»

Вспышка.

Реклама исчезает, и на огромном уличном экране появляется моё лицо. Сердце ухает в пятки. Я пячусь назад, спотыкаюсь и падаю на жёсткий бетон. Мои руки с неприятным хрустом ударяются о мостовую. Как будто кто-то сбил меня с ног.

Я смотрю на собственное лицо. Пустое и бледное, с жидкими светлыми волосами, собранными в аккуратный пучок, карие глаза, сдержанные контролем. Это фотография с моей карты гражданина.

Я паникую, царапая землю, пока поднимаюсь. Моё имя мерцает на экране как змея, которая вот-вот нападёт.

«ТРЕВОГА.

Сбежала заключённая. Особо опасная. При встрече не приближаться. Сообщите местным властям. О любых сведениях, касающихся местонахождения Холлис Таймвайр, необходимо немедленно доложить».

– Нет, – шепчу я, всё ещё стараясь привести дыхание в норму. Если это сообщение на уличных экранах, то значит, на всех экранах повсюду. – Я не монстр. Я не похожа на них. Это ошибка.

Должно быть, что-то не так с тестом.

– Это неправда, – говорю я, пытаясь выразить словами мысли, которые крутятся у меня в голове. Я член общества. Я не могу быть прокажённой. Не могу.

От шума, донёсшегося с дальнего конца квартала, у меня шевелятся волосы. Я резко разворачиваюсь, подскочив чуть не на фут. Лодыжка отзывается болью, и я скулю, перенося с неё свой вес. Я выглядываю из-за транзитной остановки. В мою сторону движутся люди.

Пульс учащается. Нельзя, чтобы меня увидели. Они донесут.

Если я смогу добраться до дома, родители скажут, как поступить. Отец решит этот вопрос. Он глава элитных войск. Если кто и может помочь мне, то только он. Он всё решит.

– Всё в порядке, – говорю я вслух, отчаянно пытаясь успокоить саму себя. – Всё будет в порядке. Доберись до дома.

Я делаю пробный шаг вперёд, и ногу пронзает боль. Стиснув зубы, я ковыляю по тротуару, преодолевая пульсирующий дискомфорт.

Группа уже близко, поэтому я низко опускаю голову и засовываю руки в карманы. Я не могу убежать от них, не могу спрятаться. Всё, что я могу, – это уставиться в землю и надеяться, что они не узнают меня. К моему облегчению, они останавливаются в нескольких ярдах от меня и переходят улицу, о чём-то перешёптываясь и показывая на экраны.

Желудок сжимается, но я не отрываю взгляда от тротуара. Я ухожу подальше от огромного экрана, и когда оказываюсь от них на безопасном расстоянии, то поднимаю глаза.

Каждый вымученный шаг сопровождается ударом сердца. Теперь, когда адреналин растворился, я едва могу идти.

Пять минут спустя я ковыляю по знакомой мощёной дорожке и хлопаю рукой по наружной панели. Она мигает, и дверь впускает меня. Я вваливаюсь внутрь, измождённая, солёный пот заливает глаза. Я вытираю лицо рукавом пиджака.

– Холлис? Это ты?

Голос матери придаёт мне бодрости.

– Мама.

Быстро взяв себя в руки, я вхожу в гостиную – и сердце замирает. Экран на стене выключен. Так не должно быть. Его никогда не выключают. Зачем бы ей выключать его? Желудок сжимается. Должно быть, она уже видела объявление – моё лицо, мою карту гражданина.

– Холлис.

Она говорит громче, чем обычно. Я встречаюсь с ней взглядом, и мне невольно хочется поправить форму. Моя кремовая рубашка наполовину вылезла из-под юбки, пряди волос выбились на лоб. Я откидываю их назад и выпрямляюсь, чтобы выглядеть соответственно своему статусу.