При попытке использовать собаку-ищейку, животное, будучи приведено в «зону», стало проявлять признаки беспокойства, дошедшего до панического страха, при приближении к вещам пострадавшего. Собака укусила кинолога, и, вырвавшись, убежала.

Не найдено никаких документов, могущих принадлежать пострадавшему.

Личность пострадавшего, очевидно, гражданина Российской Федерации, в силу всех вышеназванных причин, пока не установлена».

Следует, пожалуй, добавить, что господа из «Сони» чрезвычайно заинтересовались телефоном, и прилагали серьёзные, но тщетные усилия, чтоб заполучить его.

У себя в комнате Катя, первым делом, достала маленькую красную коробочку из кармана куртки… это были серьги; золотые серьги с красивыми зелёными камешками. Полюбовавшись, она быстро спрятала свою находку под подушку. Нельзя, чтоб кто-то из взрослых увидел!..

Их встретила мама. Дедушка уже рассказал ей о случившемся, и Кате пришлось оказаться в центре тревожного внимания обеспокоенной родительницы. Все эти трогания лба, вопросы, не болит ли у неё голова, угощения чаем с малиной… Впрочем, последнее вовсе не вызвало Катиного недовольства.

«Но почему взрослые такие?!» – думала Катя. – «С этой своей вечной навязчивой заботливостью. Они, словно, не замечают, что я расту и мне всё меньше требуется их внимания. Уж по крайней мере сейчас. Мне просто нужно побыть одной и переварить всё увиденное.»

Она села на кровать, взяла книжку с тумбочки – «Мэри Поппинс», – положив на колени, полистала, остановилась на странице с рисунком огромной, сварливой тётки, возвышающейся над своим багажом – мисс Эндрю… " – Осторожней! Осторожней! – раздался из такси громоподобный, раскатистый голос. – Это ценный багаж!

– А я – ценный шофёр! – возразил таксист, поднимаясь с тротуара и потирая ушибленное колено. – Кажется, вы забыли об этом?»

Катя улыбнулась, пройдясь по знакомым строкам, но потом задумалась: «Что-то в этих словах нечисто! «Это ценный багаж!», «А я – ценный шофёр!»

Она всматривалась в раздутую в ширь злую тётку, которой художник постарался придать как можно более объёмистые габариты, и какая-то смутная тревога росла в её душе… перед глазами вновь вставала поляна с разбросанными остатками одежды, чёрный шерстяной свитер – то, что раньше было свитером…

– Ну причём здесь эта мисс Эндрю?! – вскричала в слезах Катя. Она захлопнула книгу и швырнула её в дальний угол комнаты. Рыдая, она повалилась на кровать и зарылась лицом в одеяло.

– Милая! Что случилось? – голос мамы слегка утешил девочку. Как ни крути, а в восемь лет самостоятельность имеет свои пределы. Она обняла маму и прижалась к её груди.

– Ну! Не плачь, крошка! Всё позади! Тебе нечего бояться! Ты дома! – нежно говорила мама, гладя и целуя золотистую макушку девочки.

– Но там что-то случилось! Ужасное! – всхлипывала Катенька. – И мне почему-то кажется, что это… – она сделала паузу, подбирая подходящие слова, – что это как-то касается меня.

– Не бери в голову, глупышка!.. Ты просто увидела то, что тебе нельзя было видеть, – произнесла мама, кусая губы, очевидно злясь на дедушку. Но тут же одёрнула себя, вспомнив нечто важное. – Вставай! Ты же, надеюсь, не забыла?.. У тебя день рожденья! И нечего его портить слезами! Пошли будем торт кушать!

Этот последний довод оказался самым убедительным, и Катенька, улыбнувшись, снова крепко обняла маму.

– А какой торт?

– Твой любимый.

– Правда? «Таврический»?

– Да, милая!

– Ура! Я люблю тебя, мамочка!

– И я тебя, Солнышко! Давай, идём умоемся и будем кушать.

Спустя годы Катины кулинарные пристрастия не изменились, и на завтра, на день шестнадцатилетия, было заготовлено всё то же творение крымских кондитеров. Творение ютилось в холодильнике, в ожидании решающего дня. А именинница ворочалась в постели, не в силах уснуть. Завтра он придёт к ней на день рожденья! Саша. Мама долго скандалила, когда узнала, что у Кати появился парень и, что он старше её на восемь лет.