– Если вам помощь нужна, вы к нему, только к нему! Он такой мастер, и никому не откажет. Настоящий мужчина!

– А когда можно? – предприимчиво спросила соседка.

– Ну как через недельку восстановится…

– Не инвалид?

– Ну что вы? Как можно?! Приходит в себя после операции, руку сломал. Помогал другу отца крышу стелить на даче, вот случайно и навернулся оттуда. Но не переживайте, уже заживает, ведь крепкий и сильный.

– Ну, я, видно, не так поняла. Да, он что-то говорил про больницу и руку, но как-то не вслушивалась.

Ага, зато не поленилась несколько часов караулить меня, чтобы поругать.

– Иногда нужно. Нужно… – улыбка у меня уже сокращалась, мышцы лица болели. – После операции он, но не инвалид.

– Ну как поправится, мы придем, – пообещала, довольно сложив руки на груди.

– Непременно! Он будет ждать. Знаете, его хлебом не корми, дай только поработать. Широкой души человек.

– Это да. Мы понимаем. А соседей вы совсем немного залили. А у самих как?

– Ну, все вытерли, насухо, а когда уходила, обогреватель поставила, – призналась, представляя, какой счет у меня будет за свет. Он на таймере, отключается при перегревании. Но выхода не было. Не хотелось, чтобы сырость пошла.

– Это правильно! Только электроэнергии столько! Надеюсь, не подключаетесь к нам? – спросила с таким видом, будто ожидала слезных признаний в подлости. Притом ее любимый вопрос. Вечно ей что-то мерещится. Если честно, уже начала думать о том, что старшая по дому сама подключается или что-то скрывает.

– Главное – стены.

– Это точно. Ну, тогда мы позже придем к Дмитрию.

– Конечно. Конечно. Он всегда ждет.

– Юль, а ничего такой брат у тебя. Сразу видно, неродной. Ох, неродной! – и столько радости в ее голосе прозвучало, что стало не по себе.

И все: после такого комментария моя улыбка полностью ушла, остался оскал. Вот же… черствая бабулька. Это намек, что я никакая и непутевая, в отличие от моего невероятного братца.

А он… трепло, еще каких поискать нужно, и меня провоцирует. Это же надо как он отвертелся! Теперь пусть всем бабулькам нашего дома помогает. Они быстро припрягут, и, естественно, научат. Спокойно с расстановкой.

Тут со стороны двери раздалось протяжное мычание:

– Ма-а-а-а-ма-а-а-а-а-а-а-а-а…

Сынок старшей по дому очнулся. Мечта всех женщин. Мамино сокровище. По голосу было понятно, что вот только проснулся, улыбнулся и теперь нужно водички ему подать, покормить, по головке погладить и сопли подтереть.

– Ой, сынок! – воскликнула Швабрина, обращаясь ко мне, а не к нему. С таким восторгом, будто он ей там ремонт делает на свои деньги.

Появилось страстное желание прокомментировать…

Почему нет, когда она вечно первая на меня нападает?

А я не буду…

Не скажу. Я ей ничего не скажу. Мне плевать. Это она нападает, а я…

– Ой, Тимур?! И надолго сынок у вас? – сказала быстрее, чем подумала.

Швабрина скрипнула зубами, да так, что, вероятно, зубная эмаль отлетела. А ее оскалу позавидовала бы разъяренная львица. Были бы клыки, она бы их обязательно продемонстрировала и цапнула. Обнаженные клыки – верная угроза.

Но, слава богу, у нее их нет, поэтому Швабриной оставалось улыбаться, да так, как будто лимонов съела как минимум два килограмма.

– Отдыхает он у меня.

– Здорово! А от чего отдыхает?

– Так работа престижная, без него никак и никуда. И вот, наконец, в отпуске. Может позволить себе расслабиться.

– Это да, можно…

– Только вот девушки ему прохода не дают.

«Продавщицы в алкогольных магазинах?» – кое-как сдержала себя от вопроса по факту.

– Правда?

– Да. Вот и Сонька, жена его непутевая, приезжала. Она просила вернуться, ведь куда ей лучше найти? Руки у него золотые, хороший семьянин.