3. Вопрос о расконвоировании осужденных также должен согласовываться с наблюдательной комиссией. Однако зачастую данные вопросы на заседании наблюдательной комиссии не рассматриваются, а ее председатель подписывает представленные администрацией материалы. Встречаются отдельные случаи расконвоирования осужденных вообще без всякого согласования с наблюдательной комиссией.

Несомненно, вместе с тем, что рассмотрение вопроса о расконвоировании на заседании наблюдательной комиссии, в присутствии расконвоируемого, оказывало бы значительное воспитательное воздействие на осужденных, повысило бы стимулирующее воздействие возможности расконвоирования, что, в конечном счете, привело бы к сокращению случаев отмены расконвоирования за нарушение режима содержания.

Анализ практики деятельности наблюдательных комиссий при решении вопросов изменения условий содержания осужденных в пределах одного ИТУ приводит нас к выводу, что хотя здесь имеются существенные недостатки, но есть и положительный опыт. В целом же, как нам представляется, имеются резервы для повышения роли наблюдательных комиссий в процессе исправления и перевоспитания осужденных, в том числе и посредством более активного их участия в решении вопросов изменения условий содержания осужденных в пределах одного исправительно-трудового учреждения.

[112]

Прежде чем делать выводы о том, как следует организовать местную юстицию и каким образом должны действовать мировые судьи, имеет смысл проанализировать опыт применения аналогичных форм, обратившись, прежде всего к опыту Российской Империи.

В первую очередь необходимо отметить тот факт, что местная юстиция в России, сформировавшаяся в результате судебной реформы 1864 года, была представлена системой мировых судов, отграниченной от общих судов и действующей на несколько иных принципах.

До судебной реформы система местной юстиции находилась в руках полиции. Как предварительное следствие, так и осуществление правосудия, и исполнение приговора по маловажным делам осуществлялись полицией в лице квартальных надзирателей[113]. Дело при этом решалось без устного и гласного разбирательства, на основании собранных письменных материалов. Даже передопрос обвиняемого был необязателен. При недостаточности обвинительных доказательств обвиняемый оставлялся в подозрении. Причем по официальным статистическим данным большинство уголовных дел оканчивались оставлением в подозрении[114]. Это было чревато весьма неблагоприятными последствиями для обвиняемого, так как общество мещан или крестьян могло не принять в свою среду оставленного в подозрении, и тогда он подлежал ссылке на житье в Сибирь.

Производство по уголовным делам велось крайне медленно, с невероятной волокитой. Так, дело о краже из Московского уездного казначейства медной монеты на сумму 115 тыс. рублей, возникшее в 1844 году, было окончено лишь в 1865 году[115]. Лица, осуществляющие судебные функции, в большинстве своем не имели надлежащего образования. Даже в департаментах сената, представлявших собой высшую судебную инстанцию, в 40-х годах XIX века оказалось всего 6 человек, получивших высшее образование[116]. Кроме того, чиновники, осуществляющие рассмотрение дел, получали весьма незначительное жалованье. Следует упомянуть также, что существовало множество специальных судов (коммерческие, духовные, военные, университетские суды, горные, межевые конторы). Крепостные крестьяне могли быть наказаны помещичьим судом.