Таким образом, объяснения сторон и третьих лиц не имеют каких-либо преимуществ перед другими средствами доказывания, равно как иные доказательства по отношению к объяснениям сторон. В действующем Кодексе подчеркивается, что объяснения сторон и третьих лиц подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2 ст. 67, ч. 1 ст. 68 ГПК РФ). И это абсолютно верно, поскольку объяснения сторон как доказательство имеют свои особенности, как преимущества, так и недостатки. Сравним в данном отношении их с другим личным средством доказывания – показаниями свидетелей.

Как правило, стороны, по сравнению со свидетелями, значительно более полно информированы об обстоятельствах дела. Даже если условия для восприятия определенных обстоятельств у будущей стороны и потенциального свидетеля были аналогичными (например, свидетель присутствовал при заключении сделки, наблюдал факт причинения вреда и т. п.), сторона, по общему правилу, обладает большим объемом информации. Будучи заинтересованной в исходе дела, она более полно воспринимает соответствующую информацию, долго удерживает ее в памяти и по прошествии даже длительного времени, как правило, в состоянии в деталях ее воспроизвести. Кроме того, сторона обладает так называемыми фоновыми знаниями, т. е. информацией, которая известна ей (а порой только ей) до наступления соответствующего события. Так, если речь идет о причинении вреда какому-то имуществу, например автомобилю, то не заинтересованный в исходе дела свидетель в лучшем случае в самых общих чертах опишет происшествие и автомобиль, которому причинен вред. Сторона же, в особенности истец, во всех подробностях может рассказать суду, когда и за какую сумму был приобретен автомобиль, сколько он был в эксплуатации, каковы были обстоятельства дорожно-транспортного происшествия и многое другое.

Означает ли сказанное, что объяснения сторон являются лучшим доказательством по отношению к показаниям свидетелей? Разумеется, нет, и это также связано с наличием у стороны заинтересованности в исходе дела. Наличие такого рода заинтересованности побуждает стороны к тому, что соответствующую информацию они нередко искажают в выгодном для себя свете. Причем порой такого рода искажение происходит умышленно, а чаще всего ненамеренно и даже незаметно для соответствующей стороны. Относительно типичная ситуация такого рода может заключаться в том, что обстоятельства столкновения двух автомобилей на перекрестке их водители могут освещать прямо противоположно в отношении скорости движения машин, следования каждого из них на разрешающий или запрещающий сигнал светофора и т. п. В результате может получиться, что оба автомобиля двигались на зеленый сигнал светофора. В подобных ситуациях для устранения противоречий в объяснениях сторон суд будет привлекать иные средства доказывания: показания свидетелей, заключения экспертов и др.

Имея в виду подобные обстоятельства, стороны не предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи объяснений и дачу заведомо ложных объяснений. Правда, в юридической литературе порой все-таки указывается на то, что стороны обязаны говорить суду правду[46]. Вряд ли с этим можно согласиться. Прямо о такого рода обязанности в Кодексе ничего не сказано. Какой-либо ответственности за искажение стороной исходящей от нее в форме объяснений информации не существует. Правда, имеется более общая обязанность, в соответствии с которой лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами (ч. 1 ст. 35 ГПК РФ).