Аналогичны ст. 109 УК РСФСР (злоупотребление властью), 110 УК РСФСР (превышение власти), 111 УК РСФСР (бездействие власти) и др.

Однако особые определения чаще всего даются понятиям, имеющим специфическое правовое значение: например, вменяемости, умыслу, неосторожности и т. п. Душевная болезнь, холодный расчет, легкомысленная самоуверенность – явления повседневной жизни. Но вменяемость, умысел, неосторожность – уголовно-правовые понятия. Они поэтому, естественно, требуют особых законодательных определений.

В огромном большинстве случаев законодатель идет и должен идти иным путем; не давая специальных определений, закон описывает элементы состава, исходя из того, что выраженные в общеупотребляемых словах понятия достаточно ясны и доступны самому широкому кругу советских граждан. Это – понятие и термины, заимствованные из обыденной жизни и сохранившие в законе то непосредственное значение, которое им присуще в быту. Так, закон говорит о ревности (ст. 136 УК РСФСР), корыстной цели (ст. 120, 136 и др. УК РСФСР), душевном волнении (ст. 138 УК РСФСР), нигде не раскрывая их содержания, как не определяет закон, что такое «недра земли» (ст. 87 УК РСФСР), «рыба-сырец» (ст. 99^>1 УК РСФСР), «истязание» (ч. 2 ст. 142 УК РСФСР) и т. п.

Уголовный кодекс превратился бы в толковый словарь, если бы законодатель счел возможным стать на путь разъяснений всех или большинства используемых им слов и понятий. Элементы состава поэтому, естественно, описываются в законе при помощи обычных терминов и слов. Если некоторые из них нуждаются в истолковании, дать это толкование – задача судебной практики и теории уголовного права.

Среди указанных в законе элементов состава нет «избранных», нет элементов более и менее важных, главных и второстепенных. Для наличия состава конкретного преступления необходимо наличие всех образующих его элементов. Отсутствие любого элемента ведет к отсутствию данного составам в каком бы звене, следовательно, ни произошел разрыв, цепь рассыпается. В этом (и только в этом) смысле все элементы одного и того же состава преступления равны; они равно необходимы для наличия конкретного состава преступления.

Элементы состава, таким образом, образуют грань, отделяющую преступное и наказуемое от неприступного и ненаказуемого. Эта особенность элементов состава преступления, бесспорно, придает им значение некоторых не только реальных, но и формальных граней, лежащих на пути к возбуждению уголовного преследования и применения наказания: доказано наличие элементов состава – уголовное преследование обоснованно, отсутствует хотя бы один из элементов состава – уголовное преследование исключается.

Было бы, однако, глубоким заблуждением на этом основании делать вывод, что здесь при оценке элементов состава социалистическое правосудие в какой-либо мере порывает с материальной конструкцией преступления и материальной – в условиях конкретной обстановки – оценкой преступления. Напротив, как при анализе общественно опасного деяния в целом, так и при анализе отдельных его элементов социалистическое правосудие неизменно исходит из оценки действия в его реальном жизненном содержании.

Только реальная жизненная оценка отдельных элементов состава преступления обеспечивает правильное понимание состава в целом.

Вопрос о материальной оценке элементов состава преступления заслуживает самостоятельного рассмотрения; оно непосредственно связано с материальным определением преступления.

Интересы правильной квалификации преступных действий, квалификации, играющей весьма значительную роль в деле укрепления социалистической законности, требуют верного понимания и четкого анализа отдельных элементов состава преступления.