Совершенно очевидно, что здесь в общем определении состава преступления об общественно опасном характере деяния учебник говорит отнюдь не в рамках «совокупности признаков». Напротив, именно совокупность признаков и согласно учебнику определяет деяние как общественно опасное. Таким образом, пытаясь рассматривать общественную опасность лишь как элемент состава, характеризующий объективную сторону преступления, автор соответственного раздела оказывается в противоречии с самим собой.

Далее необходимо учесть следующее. По поводу каждого из элементов состава преступления возможны споры сторон. Так, защита может доказывать, что товары скупались подсудимым без «цели наживы», являющейся элементом состава спекуляции, или что не было «распространения» позорящих другое лицо сведений, являющегося необходимым элементом клеветы, – обвинение, естественно, может утверждать противоположное. Но так как общественная опасность не является одним из элементов состава, то отсюда неизбежен важный вывод: нельзя доказывать, что наказуемые законом действия (например, спекуляция) не являются общественно опасными действиями. Дело в том, что доказательство наличия в действиях лица всех элементов предусмотренного законом состава преступления есть тем самым и доказательство общественной опасности этих действий. Напротив, доказывание или требование доказывания наличия в действиях виновного, помимо описанных в законе элементов состава, еще одного дополнительного «элемента» – общественной опасности – означало бы ревизию положений законодателя, признавшего данную совокупность элементов состава общественно опасной.

Поэтому нет и не может быть при рассмотрении конкретного дела спора о том, являются ли «вообще» тайное похищение чужого имущества, убийство, хранение оружия, самоуправство и другие преступления, предусмотренные советскими уголовными законами, действиями общественно опасными.

Законом предусмотрены исключительные случаи, когда при наличии специальных условий, перечисленных в примечании к ст. 6 УК РСФСР, может встать вопрос об отсутствии общественной опасности в данном конкретном случае; однако в этих исключительных случаях вопрос встает не о наличии или отсутствии общественной опасности как одного из элементов состава преступления, а о наличии или отсутствии общественной опасности как необходимого свойства совокупности элементов каждого состава преступления.

Если же встать на иную точку зрения, если допустить, что общественная опасность является одним из элементов состава, то потеряло бы всякое значение и всякий смысл примечание к ст. 6 УК РСФСР, так как при отсутствии любого элемента состава и, следовательно, при отсутствии общественной опасности (если ее рассматривать в качестве элемента состава) дело должно быть прекращено на общем основании (п. 5 ст. 4 УПК), а вовсе не на исключительных основаниях, указанных в примечании к ст. 6.

Замечания, сделанные выше по поводу общественной опасности действия, в полной мере определяют и значение противоправности этого действия.

По существу, санкционирующая часть каждой нормы Особенной части могла бы начаться с признания действия, описанного в диспозиции, общественно опасным, противоправным и наказуемым. Так, например, ст. 161 УК РСФСР, раскрытая во всем ее содержании, могла бы быть изложена следующим образом: распространение заведомо ложных, порочащих другое лицо сведений признается действием общественно опасным, противоправным и наказуемым. В такой развернутой характеристике, конечно, надобности нет, поскольку, как отмечено выше, наказуемость деяния предполагает его общественную опасность и противоправность.