Эти опасения играют весьма важную роль также тогда, когда активность следует проявить для изобличения руководства того предприятия или учреждения, на котором гражданин работает. Они коренятся в имеющих место в жизни случаях давления со стороны изобличаемого на подчиненных до того, как против него следственной властью были предприняты какие-либо санкции, или же в случаях, если он, несмотря на изобличение, остался руководителем. Формы давления, подчас принимающие характер самой настоящей расправы, разнообразны: увольнение, создание невыносимых условий для работы и т. д., словом, все то, что может придумать недобросовестный администратор, стремясь воспрепятствовать своему разоблачению, либо отомстить за него. Представление о возможных кознях правонарушителей, бытующее в определенных кругах общества, многократно превосходит их действительные возможности.

Следует отметить, что страх подвергнуться гонениям порой препятствует проявлению активности со стороны лиц, искренне возмущающихся преступлением.

В одном из номеров «Известий» Г. Меликянц повествует о молодом инженере, знавшем о преступных действиях руководства Ташкентского хлопкоочистительного завода, желавшем пресечения их преступной деятельности, однако не решавшемся выступить открыто. Корреспондент «Известий» пишет об инженере: «Он смотрел на меня так, словно хотел сказать: “Что-что, а жизнь я знаю. Вот, приезжайте, проверьте, снимите этих людей с работы, тогда и я развяжу язык”».

В тех случаях, когда само по себе событие преступления не вызвало активных действий по оказанию помощи следователю со стороны гражданина в связи с тем, что он не считал свою помощь необходимой или по другим причинам, дальнейшая активность этого гражданина зависит от промежутка времени, прошедшего между восприятием события преступления и восприятием сообщения органов расследования о помощи.

С течением времени под влиянием более свежих впечатлений острота чувств, которые вызвало преступление (возмущение, жалость и т. п.), притупляется. Не этим ли отчасти следует объяснить и существующие, как правило, различия в показаниях одного и того же лица при предварительном расследовании и в суде.

Показания, даваемые в зале судебного заседания, у добросовестных свидетелей в большинстве случаев более благоприятны для обвиняемого, чем предшествующие им.

Таковы факторы, определяющие активность трудящихся, привлекаемых для оказания помощи в расследовании уголовных дел и борьбе с преступностью. Они «не придуманы» автором, а существуют и в той или иной мере, действуют, независимо ни от чьей воли или желания. В нашу задачу входило лишь, обобщив и проанализировав многочисленные наблюдения и практический опыт некоторых следственных работников, а также результаты социологических обследований и литературный материал, сформулировать факторы активности, систематизировать их и показать, какое влияние оказывают они на ход и качество расследования уголовных дел.

В ряде партийных решений вновь и вновь подчеркивается неувядающее значение ленинской идеи о необходимости для органов социалистического государства повседневной и всесторонней связи с населением. В этих документах констатируется, что органы милиции еще недостаточно опираются на помощь общественных организаций и коллективов трудящихся. Министр внутренних дел Н. А. Щелоков, развивая эти идеи применительно к условиям МВД, добавляет, что в ряде случаев мы сталкиваемся с еще не до конца преодоленной недооценкой роли общественности. Она проявляется в том, что важность и необходимость участия народа в борьбе с преступностью декларируется, однако никаких конкретных действий в этом направлении не предпринимается. Важным и весьма метким является замечание министра о том, что ряд сотрудников органов внутренних дел готовы благосклонно принимать помощь общественности, забывая о том, что граждан нужно, во-первых, побудить оказать эту помощь, а во-вторых, организовать наиболее рациональное ее использование.