Но ведь цеховая экономия – не более чем учетная единица, оказывающая влияние на размер причитающегося цеху реального поощрения и только в этом проявляющая свою юридическую значимость! Определить же размер поощрения и предоставить его фактически – дело администрации завода, а не другого цеха. Цехи и состоят в правоотношениях не друг с другом, а с администрацией предприятия. Поэтому, если бы даже имелись основания считать такие правоотношения обязательственными, то, вместо образования особой рубрики, их следовало бы отнести к хозяйственно-управленческим и рассматривать в составе обязательств третьей группы.

Последняя, третья группа, в отличие от второй, вполне реальна, но реальна как совокупность относительных административных правоотношений, а не хозяйственно-управленческих обязательств. Движутся ли денежные средства от предприятия к вышестоящему органу или в обратном направлении, подчиненность первого второму всегда остается одним из обязательных условий такого движения. И потому даже обязанный к предоставлению средств орган хозяйственного руководства вправе определять цели их использования, сопутствующие достижению этих целей обязательные мероприятия и т. п., как в свою очередь даже управомоченный к получению таких средств хозяйствующий субъект не может ни уклониться от исполнения данных ему предписаний, ни отказаться от самих денег во избежание необходимости совершить предписанные действия. Возможное в этих условиях несовпадение управомоченного с предписывающим и обязанного с исполняющим предписание исключает квалификацию одного из них как кредитора и другого как должника. А там, где представлены связанные подчиненностью управомоченный и обязанный, но нет кредитора и должника, имеется административное и отсутствует обязательственное правоотношение.

Такова фактическая сторона дела, уже сама по себе устраняющая намеченную И. А. Танчуком перегруппировку обязательств ввиду отсутствия реальных предпосылок, необходимых для претворения ее в жизнь. Но если бы даже не было этих фактических препятствий и все без изъятия перечисленные явления обладали приведшими И. А. Танчука к его классификации свойствами, могла бы такая классификация претендовать на достаточную логическую обоснованность?

В связи с поставленным вопросом напомним, что, помимо хозяйственного обязательства как родового признака для всех перечисленных классификационных подразделений, речь у сторонников критикуемой концепции также шла об опосредствовании обмена как признаке, свойственном двум первым и отсутствующем в третьей группе обязательств. Отсюда следует, что товарно-денежные и внутрихозяйственные обязательства находятся на одной плоскости друг с другом и в разных плоскостях с хозяйственно-управленческими обязательствами. У них нет с последними прямой координационной связи, а такая совокупность не может быть выражена в родовом понятии, разве что ее классификатор откажется от некоторых излишеств в своих обобщениях и, вместо сходства товарного обмена с нетоварным, перенесет акцент на прямую их противоположность. Тогда соединение одних и противопоставлено их другим видам хозяйственных обязательств по признаку обмена будет устранено. Но многие другие из числа аналогичных погрешностей тем не менее сохранятся: внутрихозяйственные и хозяйственно-управленческие обязательства, будучи нетоварными, противостоят тем самым как единый вид товарно-денежным обязательствам; товарно-денежные и внутрихозяйственные обязательства, опосредствующие осуществление хозяйственной деятельности, также становятся единым видом в сравнении с хозяйственно-управленческими обязательствами, посредством которых эта деятельность не осуществляется, а лишь организуется; хозяйственно-управленческие и товарно-денежные обязательства в качестве внешнехозяйственных приобретают благодаря этому признаку видовое значение для внутрихозяйственных обязательств.