. Если имеется в виду гражданский оборот в юридическом смысле, под которым понимают совокупность предусмотренных законом фактов, порождающих гражданские правоотношения, то такое определение неспособно сказать ничего больше, кроме того, что гражданское право регулирует отношения, предусмотренные гражданским законом, а это равносильно тому, как если бы мы сказали, что гражданское право есть гражданское право. Если же речь идет о гражданском обороте в экономическом смысле, то как обнимающий всю совокупность имущественных отношений, складывающихся в сфере производства и обмена, такой оборот опосредствуется не только гражданским правом.

Предпринимались и другие попытки установления круга имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. С. С. Алексеев специфический признак имущественных отношений гражданского права усматривает в имущественно-распорядительной[16], а С. Н. Братусь – просто в имущественной самостоятельности их субъектов[17], что равносильно употребляемому А. В. Дозорцевым понятию имущественной обособленности[18]. Но ни один из перечисленных признаков не может считаться специфическим лишь для гражданского права, ибо, какими бы нормами имущественные отношения ни регулировались, они мыслимы только как отношения между самостоятельными или обособленными субъектами, так или иначе распоряжающимися своим имуществом. В то же время С. Н. Братусь утверждает, что административное право вообще регулирует не имущественные, а организационные отношения и этим отличается от права гражданского[19]. Однако это положение ошибочно, ибо, как признает тут же сам С. Н. Братусь, органы государственного управления могут распоряжаться в пределах своих полномочий государственным имуществом, что неосуществимо вне их участия в имущественных отношениях. Небезынтересен и тот факт, что М. М. Агарков, впервые выдвинувший данную концепцию, разграничивал гражданское и административное право не по предмету, а по методу регулирования, видя специфику организационных отношений в том, что они строятся как «отношения власти и подчинения»[20].

К правильному разрешению рассматриваемой проблемы более других приблизился Д. М. Генкин, указывающий, что «предметом советского гражданского права являются имущественные отношения в сфере товарно-денежного обращения, строящиеся на началах эквивалентности, и отношения собственности в их связи с товарно-денежными отношениями»[21]. Но так как имущественные отношения гражданского права могут быть и безвозмездными, следовало говорить не об эквивалентности, а о стоимостной форме как их видовом признаке в отличие от экономической ценности, присущей любым, а не только гражданско-правовым имущественным отношениям. При этом едва ли обоснованы утверждения тех, кто, выступая против характеристики имущественных отношений, как обладающих экономической ценностью, отмечает, что ценностью может обладать вещь, а не общественное отношение[22]. В политико-экономическом плане правилен, по-видимому, прямо противоположный ход рассуждений. Известно, например, что товар представляет собой экономическую ценность только как вещественный носитель общественных отношений. Нелишне напомнить и о том, что ни одна вообще экономическая категория, в том числе категория экономической ценности, не может быть истолкована вне общественных отношений, в которых она проявляется. И если вполне естественно говорить о таких возможных признаках имущественных отношений как их возмездный, эквивалентный или стоимостный характер, то нет решительно никаких препятствий и к указанию на экономическую ценность, которой они обладают всегда в отличие, например, от личных неимущественных отношений, лишенных ценностного выражения.