Сущностные же вопросы экономики, например регулирования финансовых рынков, банкротства, должны решать политики, отражая соотношение интересов или их группы и привлекая, разумеется, специалистов различных профилей.

В свою очередь, юристы именно и только на основании политических решений могут предлагать, например, адекватные формы вины для соответствующего уголовно-правового запрета, и то передавая политикам окончательное решение даже и по этим вопросам.

Соответственно в системе уголовной политологии следует конкретизировать соотношение политического и юридического хотя бы путем разработки перечня видов информации и решений, которые находятся в сфере компетенции политиков, и, что очень важно, определить связи между политическими и юридическими решениями. Это, в частности, ожидаемые финансирование, расширение кадров, изменение компетенций и ограничение прав, предполагаемое отношение к предлагаемым проектам населения в целом и отдельных групп влияния, распределение издержек, политически допустимое, и пр.

Для ответа на эти вопросы должна реально функционировать функционально и организационно отлаженная система уголовной политики, отнюдь не исчерпывающаяся государственными общими и специализированными структурами. В современных условиях такая система существует реально, поскольку так или иначе различные центры влияния разрабатывают уголовно-политические позиции, обладая нередко весьма существенными возможностями их реализации. Но здесь нужно добиваться разумного использования действительных возможностей, избегая, например, передачи юридических функций министерствам, не располагающим юридико-техническими компетенциями.

В итоге нужно добиваться получения политических позиций и решений по действительно важным проблемам уголовно-правового воздействия, например относительно необходимости усиливать уголовно-правовое давление на должников-индивидов, вовсе не повинных в кризисе банковской системы.

Крайне необходима настройка определенных структур на обеспечение при криминализации поведения поддержки населения, доверия к правоохранительной системе. И это также требует политической составляющей, ибо ныне как будто бы считается, что высказанное в рамках полемики спорное мнение юриста будет непременно поддержано теми, от кого зависит его реализация.

В системе уголовной политологии поэтому нужно разрабатывать на новой основе методику дискурса, т. е. межличностных коммуникаций, кстати, очень неплохо развитую во многих общественных науках и весьма широко использовавшуюся в условиях ушедшей формации.

Такая постановка вопроса может показаться избыточной. Но ее необходимость подтверждается накопленным ранее опытом создания условий эффективности предупреждения преступности. В свое время была показана полезность специального информационного обеспечения предупреждения преступлений. Сейчас это еще более актуально. Достаточно сказать, что практически не отслеживаются изменения, вызываемые принятием новых уголовно-правовых запретов, например реальное воздействие на поведение группы запретов, относящихся к избирательному процессу. В результате политический мониторинг уголовного закона или отсутствует, или осуществляется крайне выборочно. А для общества он крайне необходим.

Вывод. Общие черты предмета уголовной политологии уже, в сущности, заданы потребностями практики. Дальнейшее его развитие и совершенствование возможно лишь в процессе научного обсуждения.

Место уголовной политологии в системе общественных наук. Здесь стоит выделить три вопроса, подлежащих обсуждению.

Первый —