В части III ст. 42 Основ указано, что течение давности «прерывается», если осужденный уклонится от отбывания наказания или совершит до истечения сроков новое преступление, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылка или высылка на срок не менее трех лет. Если сопоставить ст. 42 и ст. 41 Основ, то можно заметить, что значение термина «прерывание» течения давности в этих статьях не одинаково.

Статья 41 Основ устанавливает, что течение давности прерывается только в том случае, когда до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление. В статье 42 Основ указано, что течение давности прерывается как совершением преступления, так и уклонением от отбывания наказания. Кстати, в ст. 41 Основ определено, что уклонение от следствия или суда ведет к приостанавливанию давности. Анализ этих статей дает основание полагать, что в ст. 42 допущена редакционная неточность. Несомненно, термины приостановка и прерывание давности не тождественны. Когда мы говорим о приостановлении сроков давности, то имеем в виду уклонение виновного лица от следствия или суда или от исполнения обвинительного приговора. Прерывание сроков давности имеет место при совершении виновным лицом нового преступления. П. Мшвениерадзе и В. Е. Смольников придерживаются иного мнения, полагая, что рассматриваемые положения закона верны. В. Е. Смольников, например, утверждает: «Различное правовое значение уклонения от уголовной ответственности и уклонения от отбывания наказания при применении давности исполнения обвинительного приговора вполне оправданно. Необходимо более строго реагировать на поведение лиц, на которых приговором возложена обязанность отбыть назначенное судом наказание. Нормы о прерывании давности исполнения обвинительного приговора – это своеобразные санкции за совершение осужденным действий, направленных на уклонение от отбывания наказания».[153]

Редакция ст. 42 во многом неудачна, и особенно ее третья часть: течение давности прерывается, если осужденный уклоняется от отбывания наказания. Но в таком случае началом течения нового срока должен быть день уклонения. Однако далее в этой же части указано иное: исчисление срока давности начинается в случае уклонения с момента явки осужденного для отбытия наказания либо с момента его задержания. Но такой порядок исчисления срока давности характерен не для прерывания, а для ее приостанавливания. Если за основу взять прерывание давности уклонением от наказания, то игнорируется сама суть уклонения – деятельность во времени.

Обратим внимание еще на одно обстоятельство. В конце ч. III ст. 42 Основ сказано, что «обвинительный приговор не может быть приведен в исполнение, если со времени его вынесения (читай – вступления в законную силу. – Ю. Т.) прошло пятнадцать лет и давность не была прервана совершением нового преступления». Следовательно, уклонение от отбывания наказания удлиняет срок давности исполнения наказания до пятнадцати лет, а совершение нового преступления определенной тяжести может привести к еще большему удлинению срока давности. В таком случае совершенно непонятно, почему наличие одного и того же обстоятельства – «прерывания» срока давности – при уклонении ограничивает давность 15-летним сроком, а при совершении нового преступления определенной тяжести этот срок может быть и продолжительнее пятнадцати лет. Вывод один: по существу, в ч. III ст. 42 Основ имеется в виду и прерывание, и приостанавливание сроков давности.

В юридической литературе вопрос об уклонении от отбывания наказания не подвергался детальному и всестороннему анализу. В тех работах, где этот вопрос затрагивается, решается он кратко и, как правило, применительно ко всем наказаниям сразу.