Следует подчеркнуть, что в качестве основания для прерывания давности закон устанавливает определенный критерий – совершение нового преступления, за которое не назначено, а может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. Поэтому, если лицо во время течения давности привлечения к уголовной ответственности совершит кражу государственного или общественного имущества, подпадающую под признаки ч. I ст. 89 УК, то это прерывает течение давности, ибо за данное преступление может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет (до трех лет). Фактически же суд в подобной ситуации может назначить виновному в краже лицу один месяц исправительных работ. Исчисление сроков давности при ее прерывании начинается с момента совершения нового преступления. Следовательно, совершение нового более или менее тяжкого преступления (караемого лишением свободы свыше двух лет) ведет к аннулированию, ликвидации срока давности, истекшего до совершения нового преступления. В подобной ситуации будут исчисляться два срока давности: за первое и вновь совершенное преступления. Итак, основанием для прерывания срока давности служит неправомерное поведение лица, совершившего преступление. Представляется неверной позиция П. Мшвениерадзе, полагающего, что в «будущем уголовном законодательстве… правила о прерыве давности не должны содержаться».[112] П. Мшвениерадзе недостаточно последователен: не отрицает, что совершение нового преступления свидетельствует о повышенной общественной опасности лица, вместе с тем игнорирует данное обстоятельство, что противоречит его же концепции об основаниях применения срока давности – отпадении или уменьшении общественной опасности преступника.

П. Мшвениерадзе считает особенно несправедливым прерывание сроков давности в конце их исчисления, вследствие чего давностный срок может быть чуть ли не удвоен.[113] Но ведь это удлинение срока давности зависит от поведения виновного лица. «Повторное совершение преступления всегда рассматривалось в уголовном праве как обстоятельство, свидетельствующее о повышенной общественной опасности лица, – справедливо отмечает В. Е. Смольников. – Поэтому и для решения вопроса о применении давности не может не учитываться, совершено ли лицом новое преступление или нет».[114]

Течение давности в соответствии с ч. III ст. 41 Основ прерывает только то преступление, за совершение которого возможно назначение лишения свободы на срок свыше двух лет. Это преступление может быть как умышленным, так и неосторожным. По подсчетам С. Г. Келиной, в УК РСФСР 50,9 % статей Особенной части предусматривают максимум наказания до двух лет лишения свободы. Если исключить государственные и воинские преступления, то этот процент будет равен 73,9.[115] Таким образом, действующее законодательство прерыв давности предусматривает в относительно редких случаях. К тому же установление в качестве обязательного признака прерывания срока давности совершения нового преступления, караемого лишением свободы на срок свыше двух лет, может создать ситуацию, противоречащую основанию применения давности – отпадению или снижению общественной опасности лица.

Ведь в ряде ситуаций совершение нового, даже более опасного, преступления, но наказываемого менее тяжким наказанием, чем лишение свободы на срок свыше двух лет, не прерывает течение давности, хотя и свидетельствует о повышении общественной опасности лица. С. Г. Келина иллюстрирует это следующими выводами. Если, например, давностный срок течет после совершения лицом угрозы убийством (максимум наказания по ст. 207 УК равен лишению свободы на срок до шести месяцев), то совершение в течение одного года более тяжкого преступления – угрозы убийством должностному лицу или общественному работнику (ч. I ст. 193 УК карается лишением свободы на срок до двух лет), а также многих иных преступлений, например кражи личного имущества, мошенничества, спекуляции, караемых по закону лишением свободы на срок до двух лет (ч. I ст. 144; ч. I ст. 147; ч. I ст. 154; ч. I и II ст. 208 УК), не прерывает течение давностного срока.