Для пояснения нашего рассуждения приведем конкретный пример.

В 1983 г. вышла коллективная монография Н. Н. Полянского, М. С. Строговича, В. М. Савицкого, А. А. Мельникова «Проблемы судебного нрава». В ней авторы неоднократно отмечают, что концепцию судебного права они смогли обосновать с помощью сопоставительного (сравнительного) анализа основных институтов и наиболее важных, принципиальных положений судоустройственного, гражданского и уголовного процессуального права. Был сделан вывод об их несомненной близости и внутренней, глубинной общности[174].

Можно ли сказать, что авторы пришли к верному выводу, используя сравнительно-правовой метод исследования?

А. А. Тилле и Г. В. Швеков, по-видимому, ответили бы на этот вопрос утвердительно. В их фундаментальной работе приведено немало примеров, которые должны убедить читателя в том, что сравнительный метод в правоведении может иметь гораздо более широкое поле применения, чем это обычно представляют, и, в частности, он может быть использован в изучении отраслей советского права, правовых институтов и норм[175].

Такой подход вызывает к себе настороженное отношение не только потому, что авторы «Проблем судебного права» нигде не говорят прямо о том, что они используют сравнительно-правовой метод в исследовании, а по причинам другого порядка.

Важно еще раз обратить внимание на то, что сравнение как прием познания объективной реальности может подвергаться анализу с различных точек зрения: педагогической, психологической, лингвистической, литературоведческой, логической и, наконец, методологической.

Из этого следует, что не все то, в основе чего лежит сравнение, может быть признано методологическим приемом в той или иной области науки, хотя сравнение – именно как логический прием – имплицитно присутствует при использовании данного метода.

Когда же сравнение как логический прием, применяемый во многих отраслях знания, становится базой для формирования методологического приема? Четкого ответа на этот вопрос в литературе нет, а иногда даже отрицается возможность такого рода трансформации. При этом достоинства сравнения именно как логического приема в исследовании этим не умаляются. Так, известный советский филолог акад. В. С. Жирмунский писал: «Мы считаем, что сравнение, т. е. установление сходств и различий между историческими явлениями и историческое их объяснение, представляет не научный метод в собственном смысле (различия методов – это различия и теоретических принципов научного исследования, обусловленные мировоззрением данной научной школы), а всего лишь методику, однако методику, необходимую для всякого исследования в области исторических наук»[176].

В таких суждениях правильно отмечается, что в литературе иногда без надобности расширяются понятия «метода», «методологического приема», «методологического направления», и говорится по существу об этих категориях там, где для этого нет достаточных оснований.

Хотя мы разделяем общепринятый взгляд о существовании в юриспруденции сравнительного метода как частнонаучного, но считаем, что сфера его применения должна быть сужена по объектам, которые сопоставляются по целям и задачам сравнения.

Поиски возможной унификации и гармонизации правовых установлений диктуют необходимость использования сравнительного метода в правоведении. Проблемы такой унификации имеют важнейшее практическое и теоретическое значение в правовой действительности[177].

Задачи исследования диктуют его цели. Если понятие сравнения, в его наиболее общем смысле, включает в себя в одинаковой степени установление как различий, так и сходных черт, то цель современных исследований в области сравнительного правоведения в установлении сходства, а не различия