Понимая слабость своей позиции в особенности при анализе деятельности арбитража, принципы организации и деятельности которого нашли конституционное и текущее законодательное закрепление[20], М. С. Строгович признает: «…нормы, определяющие порядок деятельности органов арбитража, права и обязанности спорящих сторон и т. д., в известной мере приближаются к процессуальным нормам»[21]. Когда в научной литературе встречаются выражения типа «в известной мере приближаются», то они свидетельствуют о том, что исследуемый вопрос далек от окончательного решения и уяснения смысла, в данном случае – тех норм, которые определяют порядок рассмотрения хозяйственных споров в арбитраже.

Анализируя основные проблемы арбитражного процесса в свете Закона о государственном арбитраже в СССР, А. А. Добровольский правильно писал о том, что деятельность суда и арбитража осуществляется в заранее установленной законом процессуальной форме, которая, с одной стороны, обеспечивает заинтересованным в исходе спора сторонам определенные правовые гарантии правильности разрешения спора, равенство процессуальных прав и процессуальных обязанностей, а с другой стороны, обязывает суд и арбитраж рассматривать и разрешать споры при строгом соблюдении норм процессуального и материального права[22].

Сущность правосудия не может быть сведена только к процессуальной форме, так как эта форма свойственна любой правоприменительной деятельности[23]. Правосудие включает в себя правоприменительный процесс, которым, однако, не исчерпывается его сущность. Эта черта правосудия позволяет отнести суд к числу правоприменительных органов, но не отличает один правоприменительный орган от другого. Определить же качественную природу юрисдикционных органов (суда, арбитража, товарищеских судов и т. д.) – значит выявить, в частности, отличительные признаки в каждой из процессуальных форм, перейти, по словам В. И. Ленина, «…от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка…»[24].

Изложенное не означает, однако, что в нашей литературе не находят своего отражения трудности, которые встречаются при истолковании формулы об осуществлении правосудия по гражданским делам только судом. Характерно, что больше всего попыток внести ясность в эту формулу делают те, кто изучает сущность деятельности арбитража, товарищеских судов и иных органов, в компетенцию которых входит защита гражданских прав. Это нельзя признать случайным. Ведь первой трудностью, которая встает перед исследователями упомянутых органов, является разрешение такого вопроса: если суд, осуществляющий защиту гражданских прав, одновременно осуществляет и правосудие, то каково же соотношение правосудия с деятельностью арбитража, товарищеских судов и иных органов, защищающих гражданские права? Исследователи по-разному пытались ответить на данный вопрос.

Первый из вариантов разрешения проблемы состоит в том, чтобы отрицать принципиальное значение формулировки об осуществлении правосудия по гражданским делам только судом (ст. 7 Основ гражданского судопроизводства) и использовать ее лишь для раскрытия понятия и общих правил судебной подведомственности. П. В. Логинов, рассматривая отличие арбитража от органов правосудия, приходит именно к такому выводу, утверждая, что «положение "правосудие осуществляется только судом" употребляется до некоторой степени условно в том смысле, что им охватывается значительная деятельность суда по рассмотрению споров»[25].

Вывод из этих рассуждений может быть только один: содержание ст. 7 Основ гражданского судопроизводства не соответствует действительности. Именно к такому выводу пришел О. В. Иванов. Он писал: «…принцип осуществления правосудия только судом применительно к гражданскому судопроизводству перестал быть принципом, он ничего не выражает кроме того, что суд (как и любой другой орган) рассматривает и разрешает гражданские дела, отнесенные законом к его компетенции»