Не таи.
А передо мной
Твоё лицо:
– Я хотел, как радости,
Быть бойцом;
Я хотел вампира
Сокрушить,
Недруга проклятого
Задушить;
На штыке отточенном
Нёс я зло,
Чтобы счастье прежнее
Расцвело;
Чтоб вздохнули вольно
Милые края…
А мечтал, товарищ,
О Победе я!..
Он умолк навеки,
Всё сказав.
Васильки-цветочки,
Как глаза,
Вспыхнули на полюшке —
Синь-простор.
Поднималось солнышко
Из-за гор.
8
Я стоял и слушал…
А весна вокруг.
Я стоял и слушал
Над тобой, мой друг.
И хотя не дожил ты
До минуты той, —
Знай, что мы расправились
С лютою бедой;
Знай, что к нам вернётся
Счастье-бирюза,
Словно твои милые
Синие глаза.
И о чём мечтал ты,
И за что страдал,
И за что у Волги
Жизнь свою отдал, —
Знай, что на просторах
Зацветут сады.
Встанет мир над миром
Вечно молодым.
И не будет больше
Горя и беды.
Мы, мой друг, залечим
Ран земных следы.
9
Над землёй рождалась
Свет-заря…
…Я в бою у Волги
Друга потерял.
Смелый. Синеокий.
Над губою пух.
Повстречал безропотно
Он свою судьбу.
…А бывало, выплывет
Тишина,
Про него гармоника
Пела нам.
И теплом повеет
Синь-простор.
Оживёт с друзьями
Разговор.
Песня взбудоражит
Те мечты…
И как будто снова
Рядом ты,
И как будто легче
Стало на душе,
И удел солдатский
Хорошел.
Солнечные блики
По земле горят.
Плавает над нами
Свет-заря.
Плавает над нами
Свет-заря.
Про него, ушедшего,
Люди говорят.
Май 1945 года. Братислава
Домой
Столбы бегут. Поля плывут,
Зеркальный лёд блеснул во рву.
Пыхтит, гремит, клубится пар…
– Наддай, наддай, эй, кочегар!
Ты расступись, тайга и бор, —
Даёшь простор, даёшь простор!
Далёкий дом. Плетень да ель,
А под окном метёт метель,
А у окна, к стеклу припав,
Слезами оросив рукав,
Сидит стара и сына ждёт.
Чуть дрогнет ставень:
– Кто идёт?
…А он в вагоне поутру
Торопит поезд ко двору.
Все сосны знал он наизусть:
– Скорей! – Легла на сердце грусть.
Минута – вечность, метр – верста..
А он не узнаёт места,
Где рос, где бегал по кустам.
Минута – вечность, метр – верста…
А дома ждёт старушка-мать.
О, сколько поезду стоять?
Минута – вечность… И – гудок,
Как бурной радости поток.
А сердце птицей из груди,
А сердце где-то впереди.
Вот поезд замедляет ход.
Вокзал. Перрон. Стоит народ.
Покинул на ходу вагон —
За сердцем вслед бегом, бегом…
1945 год
Если вдруг в вагоне…
Если вдруг в вагоне
Запоёт калека
Про людей, отдавших
Жизнь за Человека;
Про людей, служивших
Родине с любовью,
Землю замесивших
Собственною кровью;
Про бои-походы
В слякоть и туманы,
Про святые наши
Фронтовые раны…
И всплывёт из мрака
Самое родное:
Совесть фронтовая —
Братство фронтовое.
Если ты услышишь,
Как поёт калека
Про людей, отдавших
Жизнь за Правду века, —
Помни: он прорвался
Сквозь огни пожарищ,
Многое он сделал
Для тебя, товарищ;
Он своею грудью
Заслонил Россию.
…Ой вы, милы други,
Хлопцы боевые!
Вновь поёт калека.
Песнь та заронила
В сердце человека
Всё, что свято, мило.
Знаю, эта песня
Боль не успокоит…
Одари же друга
Щедрою рукою.
1945 год. В вагоне поезда
Я солдат
Я солдат. Я с зарёю встаю,
Когда стынет в тумане роса.
Я солдат. Я, как прежде, в строю —
Ухожу на завод, на леса…
И шинель не снимаю с плеча,
Гимнастёрка – мой лучший наряд.
Воля есть, кровь моя горяча,
Твёрже шаг мой и пристальней взгляд.
А со мной побратимы мои,
С ними горе и радость делил,
С ними шёл в грозовые бои
И Победы фундамент отлил.
Да, фашистский повержен Берлин,
Да, затихла над миром гроза,
И солдат незнакомый Франклин
Мне на Висле спасибо сказал.
Верю я – он не хочет войны,
Не обманет его Уолл-стрит,
Он – законный хозяин страны,
Для него солнце Мира горит.
Я его узнаю и сейчас:
Он дерётся за счастье, за жизнь.
– Друг Франклин, в добрый путь, в добрый час —
Фронтовой мой товарищ, держись!
Мне ж язык Вашингтона не нов,
И не страшен мне атомный бред.