– Что, Инес?

Он слушал несколько секунд, а затем обмяк, его тело провалилось в кресло, стоящее у стола.

– О, Боже, – сказал Мэтт. Он прикрыл трубку ладонью и повернулся к Слоан: – Алби в больнице, – и затем вернулся к разговору по телефону: – Нет, прости, сейчас мы будем.

– Ты видела его после возвращения с места Слива? – спросил Мэтт.

Они ехали в больницу на BMW Мэтта и застряли на самом долгом в мире светофоре – по крайней мере, так казалось сейчас Слоан.

Слоан посмотрела в окно:

– Нет, мы не виделись.

Шел дождь, и разноцветные огни банковской вывески на углу отражались неоновым светом на мокрой дороге. Загорелся зеленый, и она услышала рев дизельного двигателя и шуршание автомобильных шин по асфальту. В машине было тихо, никто из них не включил радио, так и ехали молча.

– Ты прости меня, если я… – начал Мэтт.

– Давай только не начинай, – Слоан закрыла лицо руками. – Я просто… Давай сейчас сосредоточимся на Алби.

Неделю назад в банке с мукой она обнаружила оригами – пингвина. Все углы поделки были четкими, значит, это была его старая работа. Но он все же решил положить его туда, зная, что она улыбнется. Иногда ей казалось, что Алби – единственный человек в мире, который ее знает. И все потому, что ему ничего не надо было от нее – ни секса, ни любви, ни секретов. Между ними не было никаких «товарно-денежных» отношений.

Инес не сказала по телефону, почему Алби оказался в больнице. У Слоан было несколько предположений. Возможно, это был несчастный случай, такое может случиться в любой момент с каждым. Может быть, это были последствия экспериментов с новым магическим устройством. Они так мало знали о магии, что Слоан бы не удивилась, если бы узнала, что магия вредна так же, как и радиация, и ее негативное воздействие на организм со временем усиливается. Но самое очевидное и предсказуемое было то, что у Алби случился рецидив и он передознулся наркотиками.

Мэтт припарковал машину на стоянке у больницы, и они со Слоан снова стали одной старой и доброй командой. Она всегда лучше него ориентировалась в новых местах, умела замечать и правильно читать знаки, лучше разбиралась в планировке зданий и общественных пространств. Мэтт, не отрываясь, следовал за ней; так они дошли до коридора, который вел в отделение неотложной помощи, затем нашли комнату ожидания, где сидела Инес с красными заплаканными глазами.

– Я нашла его час назад, – сказала она, проверяя время на телефоне. – Наверное, у него была старая заначка. Или он умудрился купить что-то новое, пока я не видела, – не знаю. Доктор сказал, что доза была не больше, чем он обычно принимал, просто он так долго был «чистым», что его организм не смог справиться даже с минимальной дозой.

– Значит, это был несчастный случай? Он ничего… не пытался сделать с собой специально?

– Точно сказать не могу. Он же не идиот, он наверняка точно знал, что эта доза его прикончит.

Слоан слушала, что говорит Инес, но одновременно наблюдала за другими людьми, находящимися в приемном отделении. Они смотрели на них. Перешептывались. Ерзали на месте, пытаясь достать из карманов телефоны.

– Как он выглядел, когда вернулся с места Слива? – спросил Мэтт.

– Не очень, – ответила Инес. – Но делал при этом вид, что все хорошо. Он сказал, что просто устал, было уже поздно… я и не подумала проверить его…

– Никто тебя ни в чем не обвиняет, – сказал Мэтт. – Ты же не умеешь читать мысли, и никто не ждет этого от тебя.

– Эй, – крикнула Слоан, показывая на двадцатилетнего парнишку с гелем на волосах, который держал свой телефон так, как будто снимал видео. – Ты какого хрена творишь?