• Постиндустриальная/информационная эпоха, специфичная сложным наукоемким производством на основе информационных технологий, доминирующим влиянием транснациональных экономических и медиаструктур, начинающим преобладать художественно-образным сознанием, переходом от книжной к экранной массовой культуре. Начало этой эпохи принято отсчитывать от «информационной революции» 1960-70-х гг[4].

В целом по перечисленным эпохам можно выделить наиболее характерные для них доминантные основания социальной солидарности:

• Кровнородственную солидарность, в основном распространенную в первобытную эпоху. Люди держались вместе потому, что были кровными родственниками, обязанными жить рядом и поддерживать друг друга.

• Политическую солидарность, характерную для аграрной эпохи. Люди держались вместе потому, что так надежней была обеспечена их защита от враждебного внешнего окружения, и это способствовало поддержанию социального порядка внутри сообщества.

• Социальную солидарность, показательную для индустриальной эпохи. Люди держались вместе потому, что так эффективно завоевывался, а затем и поддерживался предпочитаемый в данном сообществе порядок социальной справедливости.

• Культурную солидарность, которая, как представляется, будет наиболее характерной для постиндустриальной эпохи. Люди будут держаться вместе потому, что так удобней обеспечивать их культурные устремления – интересы, увлечения, развлечения, формы досуга и пр. [см. об этом также: 56].

У читателя может возникнуть вопрос: почему в этом перечне не упомянуты этническая и религиозная солидарности, основанные на общности языка, ментальностей, верований, обычаев, обрядов? Я полагаю, что этническая и религиозная солидарности в той или иной мере своей актуальности присутствовали на всех стадиях развития человеческих сообществ как обязательные составляющие чувства коллективного единства, что практически способствовало установлению более плотной социальной коммуникации между соплеменниками. Однако я не вижу исторической эпохи, в которой бы этническое или религиозное чувства являлись доминирующими типами солидарности, по своей интегрирующей значимости превосходившими иные перечисленные здесь типы. Они порой бывали сопоставимыми с иными типами солидарности по важности, но не превосходили их. Например, в Средневековье в Европе, а также на Ближнем и Среднем Востоке религия в первую очередь являлась одним из актуальных оснований политической общности [см.: 567]. Другой пример: чувство патриотизма (национальной общности) радикально активизируется в ситуациях военной опасности, но пребывает в более или менее пассивном состоянии в спокойные периоды истории [см. об этом также: 282]. И это характерно как для древних эпох, так и для современности.

Таким образом, становится видным, что историческое развитие культуры имеет определенную направленность, выраженный вектор движения. Культура обслуживает основные социальные интересы человеческих сообществ, которые эволюционируют от необходимости в самозащите (на ранних этапах истории) к потребности в социальной самореализации и культурном самовыражении людей (на современном этапе). Образно это можно описать в следующей последовательности:

• Сначала главным врагом человека была природа – хищные звери, плохой климат и ландшафт, недостаток кормовых угодий. И человек боролся с природой за свое биологическое выживание (первобытная эпоха).

• Потом главным врагом человека стали другие люди – конкуренты за территорию проживания, природные ресурсы, накопленные богатства. И человек стал бороться за свое выживание с другими людьми – с внешними агрессорами (что более характерно для аграрной эпохи) и с внутренними эксплуататорами (это более характерно для индустриальной эпохи).