Фрэнк не решился расспрашивать её. Дав ей пригоршню серебряных монет, он подозрительно посторонился от неё.
– Уйди! уйди! – прошептал он.
Так, значит, она не исцелилась. Он вспомнил, что, возвратясь из Чимеи, он не встречал её больше на собраниях мистера Питера. Так краткосрочно было её счастье!..
Вверху, на Монте-Альмего, зашипел автомобиль; он мчался, как стрела, и был всё ближе и ближе.
Шофер затрубил в рожок. Но Фрэнк Браун не тронулся с места, так что мотор должен был остановиться.
– Что вы хотите? – спросил шофер недовольным тоном.
– Поехать с вами!
– Я не могу вас взять! Все места заняты, вы видите сами.
Фрэнк Браун вплотную приблизился к нему и схватил его за руку.
– Вы должны взять меня с собой! Если вы не возьмёте, я брошусь под колеса.
Шофер посмотрел на него с удивлением. Он увидел, что Фрэнк не шутит.
– Не подвинетесь ли вы немного, сударь, – обратился он к своему соседу.
Качая головой и ворча, тот подвинулся, и Фрэнк Браун примостился рядом с шофером.
Они тронулись в путь…
* * *
Фрэнк прибыл в город уже поздно ночью. Но оставаться он там не хотел: ему всюду чудились «охотники на дьявола», пришедшие за ним. Но к поезду, шедшему на север, он уже запоздал. Ближайший отходил лишь утром.
– А разве нет сегодня больше поездов? – спросил он в кассе.
– Только один скорый, идущий на юг.
– Когда он отходит?
– Сейчас. Через пять минут он будет здесь.
– Куда он идёт?
– В Венецию.
Фрэнк Браун вздохнул с облегчением.
– Дайте билет.
Он вошёл в спальный вагон, разделся и лёг.
– Уснуть! уснуть!
Но уснуть он не мог.
Глава 9. Утро в Венеции
Было ещё очень, очень рано, когда поезд прибыл в Венецию.
Фрэнк Браун сел в гондолу, закрыл глаза и поехал по каналам.
Поднявшись по лестнице гостиницы, он покачнулся и упал. Его подхватил коридорный.
– Вы больны, сударь!
Он привел его в комнату, помог раздеться и принес бутылку вермута. Фрэнк с жадностью выпил три больших стакана, – и повалился на кровать.
Он спал долго и крепко.
Проснувшись, Фрэнк принял холодную ванну, быстро оделся и вышел на улицу.
Он пошел прямо к площади Марка и занял столик в Cafe Quadri. – Фрэнк взглянул на собор.
Странная вещь! Сотни раз сидел он на этом месте и знал наизусть каждый камень. А сегодня ему всё казалось таким чужим.
Фрэнк опустил голову и пристально начал разглядывать каменную плиту. И неизвестно откуда ветер донёс к нему слова:
«Вот ты бежишь, и вечная смерть догоняет тебя… через моря и горы, через глубокие долины и далёкие равнины!..»
«Слова святой», – подумал он. Но всякое возбуждение пропало, и он удивлялся тяжелому покою своей души.
«Кто-то тебя позовет…» – прошептал он.
И кто-то назвал его имя.
Он не оглянулся и не удивился: так должно было быть.
– Фрэнк Браун! Фрэнк Браун!…
Он знал хорошо этот голос. Кто это был? Это не был голос святой, но и в этом чужом голосе слышались звуки её голоса.
Он обернулся к красивой женщине, протягивавшей ему руку.
– Лотта Леви? Лотта Леви? Финикиянка?
– Все ещё финикиянка? – рассмеялась она.
– Все ещё, – повторил он.
Рыжие волосы, зелёные глаза с черными полосками.
– А ваших родителей нет здесь?
Она кивнула головой.
– Они стоят там, у ювелирного магазина. Я надеюсь, что они купят мне нитку жемчуга, которая мне так понравилась.
И она опять рассмеялась.
– Только молчите, – продолжала она, – я прекрасно знаю, что вы думаете!..
– Папа Леви! – что-то маленькое, кривоногое, надутые губы, толстый нос и умные глаза. Мама Леви! Нет, она пришла бы в ужас! – госпожа коммерции советница Леви, урожденная Людмила фон Кюбек, – подчеркнуто! – Высокая, крепкая, все ещё красивая, но глуповатая. А затем – Лотта. Лотта, которую всегда можно встретить в Тиргартене. Верно?