Петров позорно проспал. Сказалась затянувшаяся акклиматизация. Хоть он и прибыл в ДСФСР неделю назад, однако, до конца не смог привыкнуть к постоянной жаре, серным испарениям и постоянной полутьме.

К счастью, их отдел поселили в ближнем корпусе базы, поэтому на службу он не опоздал, пожертвовав для этого завтраком. Если ты начальник отдела, да к тому же отдела политико-просветительской и воспитательной работы, то будь уж так любезен – служи примером во всем: и во внешнем виде, и в моральном облике, и в дисциплине.

Подкрепляя себя подобными размышлениями, Петров бодрым шагом дошел до корпуса Серногорского обкома, поднялся на этаж и прошел в отдел.

Половина отдела была уже на рабочем месте. Бойко сидел на своем месте с довольно мрачным видом и смотрел на бумаги, разложенные на столе. Кременчук читала газету, попивая кофе.

Поприветствовав подчиненных, Петров занял свое место. В отдел зашли Феофанов и Мурсалимов – все были в сборе. Петров дал подчиненным четверть часа на кофе, дежурные утренние разговоры и начал планерку.

– Итак, у кого есть предложения по программе агитации местного населения за человеческий образ жизни?

– Мое мнение – действовать только через просвещение, – высказался Феофанов. – Продемонстрировать местным преимущества нашего образа жизни.

– Продемонстрируешь их, – ответил Бойко, сохраняя похоронное выражение лица. – Местные уважают только насилие, они до сих пор жрут всех, кого могут. А кого не могут – собираются в толпы и все равно жрут. Просветительские лекции о марксизме и социалистической сознательности для каннибалов и людоедов – это занятие заведомо проигрышное.

– Твои предложения, – с надеждой глянул на него Петров.

Хотелось верить, что задумчивость последних дней, охватившая Бойко, рождена не усталостью и омерзением, а тем, что в уме он обкатывает какую-то идею. Усталости и омерзения у Петрова своих хватало. Он до назначения в обком был политработником одной из дивизий, которые были развернуты из кадрированных. Поэтому во время вторжения и его отражения успел побывать и в огне, и в воде. Медных труб ждать не приходилось, но и без них навидался всякого.

– Есть у меня предложение, – Бойко говорил медленно и тяжеловесно, как будто решаясь. – Применение опыта больших репрессий.

– Возродить ГУЛАГ? – Феофанов был ошарашен, Петров только хмыкнул.

– Не столько ГУЛАГ, хотя трудовые исправительные учреждения в данной ситуации будут адекватной мерой. Потомство необходимо изолировать от родителей в специнтернатах и воспитать в человеческой морали. Без этого мы ничего не добьемся. Понимаю, что это должно быть не нашего уровня решение, но подать соответствующую записку по инстанции я собираюсь.

– Ставка на следующее поколение? – Петров невесело вздохнул. – Естественное решение. Вот только ждать, что носители старой морали самостоятельно вымрут в приемлемые сроки не приходится. Срок жизни у местного населения до десяти веков. Это ведь не люди, это демоны.

* * *

Ко времени наступления обеденного перерыва Петров оголодал. Сказывался пропущенный завтрак. Тем не менее, в столовку он прошел бодрым, но неторопливым шагом. В столовой он подсел к члену исторической экспедиции Брауну, с которым познакомился пару дней назад.

– Добрый день, приятного аппетита! – поприветствовал его Петров. – Разрешите присоединиться?

– Конечно, конечно! – Браун явно был рад поболтать за обедом, тем более, что он уже перешел к компоту.

– Как ваши исследования?

– О, это все феноменально. Совершенно особенная культура, совершенно особенная мораль…