Если тот выживет… Если… Опять это проклятое «если!»
О плохом думать не хотелось, но навязчивые мысли не отпускали.
Малыш, меж тем, всеми остатками силёнок цеплялся за жизнь, судорожно дыша.
На призыв о помощи откликнулся парень по имени Ваня.
Не раздумывая, он предложил машину и любую помощь в лечении.
«Не оставляй его одного!» -как заклинание, твердила Юлькина мама -«Если оставишь, он точно умрёт!»
Юлька и не думала оставлять спасёныша, да и как бы сердце позволило ей это сделать?!
И щенуля не подвёл -он вышел из комы и, первое, что сделал – потянулся к Юльке, со всей добротой, наивностью и бесконечной любовью, на которую способны лишь представители собачьего племени.
Ваня же возил щенка в клинику, покупал дорогие препараты и корм.
«Счастливчик ты, счастливчик!» – повторяла Юлька, видя, как пёсик крепнет и набирается сил – «Значит, и назовём тебя Счастливчиком!»
Выжил пёска! Сейчас он почти оправился и смотрит на этот мир лукавым и озорным взглядом.
Говорите, чудес не бывает? Ещё как бывают! А сарафан Юлька так и не купила – что ж ей, надеть нечего, что ли?
*основано на реальных событиях
Мария Бутырская
КАПЕЛЬКИ РОСЫ
Засуха стояла уже третью неделю, и беспощадное солнце покрывало иссушенную землю морщинками трещин, лишь в низинах кое-где оставались лужицы с мутной застоявшейся водой.
Даже деревенский колодец, печально поскрипывая «журавлём», поднимал на поверхность скорее, мутную илистую взвесь, нежели драгоценную влагу.
Каждое утро пожелтевшая трава казалась серебристой от росы, а это предвещало ещё один засушливый день, без намёка на спасительный дождь. Во всяком случае, так Колькина бабушка, Авдотья Филипповна, говорила.
Колька бабушке верил и вместе с ней переживал за скотину, что на выпасе.
Вот и в то утро он, едва разлепив веки, натянул слишком большие, «на вырост», штаны и подпоясав их пенькой, с тревогой смотрел на серебристый ковёр за окном.
Эх-х, скотину всё равно на выпас надо вести!
Не обуваясь, босиком, Колька выскочил во двор, вывел Зорьку и Борьку из стойла и погнал их на дальний луг – там было практически пересохшее озерцо, даже, скорее, болотце. Неважно, всё -таки вода, да и малинник он там в прошлый раз заприметил, малина как раз поспеть должна, вот и ему, Кольке, угощеньице!
Пригнав скотину, Колька влез в самую середину малинника и приготовился лакомиться дикими ягодами, как вдруг услышал не то писк, не то стон, доносящийся из кустов.
Не робкого десятка Колька! Да и любопытен тоже «на вырост», как и его штаны. Раздирая руки в кровь шипами, он продрался сквозь заросли… Снова стон! Совсем рядом! Ага! На земле лежал крохотный щенок с торчащими сквозь прозрачную кожицу рёбрами и неестественно раздувшимся животом. Со стоном зверёныш пытался дотянуться до листа лопуха, в углублении которого, словно в чаше, скопилось немного росы.
Колька не утерпел, выругался крепко, по-взрослому. Помчался к озерцу, зачерпнул воду расцарапанными руками, метнулся к щенку. Кроха жадно вылакал принесённую воду, и его моментально стошнило.
«Что ж с тобой делать?!» – в отчаянии почти кричал Колька – «Ты помереть мне только не вздумай!»
Схватив щенка в охапку, пацан со всех ног помчался домой. Бабушка умная, она что-нибудь придумает!
Авдотья Филипповна, увидев находку, только покачала головой и помчалась за сельским ветеринаром.
Петрович, местный коновал, дыша густым перегаром, осмотрел четверолапого пациента и авторитетно изрёк: «Не жилец! Сдохнет сегодня!»
«Это ты, эскулап лошадиный, сдохнешь скоро от своей водки!» – цыкнула Авдотья – «А кутёнок выживет! Пошёл отсюда, алкаш проклятый!»