В какой-то момент хохотунчик подошёл к нашей компании, налил всем по полному фужеру вина, сказал «пей до дна» и рассмеялся. Я такому тосту был только рад и, показав большой палец, воскликнул «вау». Потом, не глядя на жену, исполнил пожелание нетрадиционного парня.

Ближе к ночи в дом пришли ещё четыре парня, которые светились дружелюбием, услужливостью. Тула нам подмигнула и сказала: они тоже «голубые». А потом, выпив ещё по бокалу вина с нетрадиционными ребятами, которые собрались на дискотеку, на посошок я, жена и Тула громче, чем обычно, спели «Катюшу» и получили за это заслуженные аплодисменты от разноликих, добродушных, слегка наивных американцев.

После этого было ещё раз пять на посошок и столько же исполнений «Катюши» и «Подмосковных вечеров».

В тот вечер нам с женой действительно удалось по-особому отметить получение заветных грин-карт.

Я рыбак, и от этого никуда уж не деться. Таким меня родила мать, такое состояние души передалось мне по наследству от далёких и близких предков. И, сколько себя помню, я всегда искал момент, чтобы половить рыбку в любом водоёме и даже в более-менее приличной луже. И когда я попал в Америку, душа потребовала своё, а я ей безропотно подчинился. Прежде всего я купил удочку и поехал на автомобиле на бесплатный прудик, которых в Хьюстоне имеется достаточное количество. Когда я прибыл на один из них, администратор водоёма предупредил меня, что я могу ловить рыбу сколько душе угодно, но выпуская её обратно. С собой можно взять лишь один экземпляр форели, если повезёт её поймать.

Через некоторое время я забросил удочку с червяком на крючке, и сразу же на него набросилась голодная стайка маленьких американских окуньков. Вскоре запас моих червей иссяк. Так и не поймав ни одной рыбки, я перешёл на разного рода блёсенки, воблеры, но форель на них тоже не соблазнилась. Зато мной заинтересовался аллигатор, который лежал на противоположном берегу в метрах двадцати от меня и которого я сначала принимал за бревно. Чудище, не доплыв до моего берега метров пять, остановилось и уставилось на меня своими холодными глазами. Я перестал шевелиться. Трёхметровый аллигатор тронулся с места, а потом вылез на берег недалеко от меня. Я быстренько схватил фотокамеру и со словами «утютютю» стал приближаться к страшилищу и делать селфи на его фоне. Когда до аллигатора оставалось метра четыре, живое сучковатое бревно подняло голову, открыло пасть и замерло, наверное, не ожидая такой наглости от белорусского рыбака. Ближе познакомиться с хозяином пруда я не рискнул.

Потом администратор, очевидно, меня отчитывал, указывая на предупреждающий плакат с изображением крокодила. Я виновато стоял с опущенной головой и говорил «айм сори». После этого случая я на бесплатные водоёмы, где такому профессионалу, как я, не удалось поймать ни одной рыбки, больше не ездил и стал подумывать о платных рыбалках. Тем более в трёх минутах ходьбы от дома дочери находилось огромное Хьюстонское озеро с каналом. Но для спокойной рыбалки на нём нужна была лицензия. Долго не думая, я отправился за ней в специализированный магазин, где, заплатив около пятидесяти долларов, мне выдали разрешение (с указанием, почему-то, в нём цвета моих глаз) сроком на год.

В этот же день я побежал на канал, и, как говорится, новичкам везёт. Не успел я забросить удочку с калифорнийским червём, как клюнул знаменитый американский сомик-кетфиш килограмма на полтора. Эта рыба редко срывается с крючка, поскольку почти сразу же заглатывает его вместе с насадкой. Моя душа ликовала от пойманного экземпляра. В тот день я поймал девять штук большеголовых, с тремя шипами, кетфиш. А потом в последующие дни они мне стали надоедать, к тому же я обколол об их острые иголки все руки. И я обратил свой взор на озеро. Единственная незапрещённая тропа вела к единственному незапрещённому месту на берегу водоёма.