каждая жидовская морда.
А за ними, как энергия в батарею, —
ничтоже сумняшеся проникают евреи.
2020
Вид сверху
Я строил дом из щепок и осколков.
Задумал замок, небоскрёб и храм…
А выстроил невзрачную избёнку
С иллюзией пространства голых рам.
Её воображаемые шпили
Укоренялись в мраморе колонн.
А золотые луковицы пыли
Окутывали каменный донжон.
Вились спирально ауры растений,
Опёрся о мечту небесный свод…
Я строил для грядущих поколений,
Что смогут пережить тяжёлый год,
Вобравший наступившее столетье
Верховенства технических обид.
Его ополоумевшие дети
Сбивают свои головы с орбит.
До стона укорачивая мысли,
Любовью занимаясь по свистку…
Они себе полпамяти отгрызли,
В них не прибудет нашего полку.
Свой дом я строю из костей надежды,
Из пластиковой веры в чудеса.
Я буду жить в нём так, как жил я прежде,
Не взвешивая время на весах.
И, выросший в горбатом переулке,
Он будет прям и истинно высок.
И просто так, случайно, на прогулке,
В него зайдёт наш всемогущий Б-г.
И я спрошу: «А может быть, не надо
Нагромождать на совесть знаний чудь?
И вкладывать талантливому чаду
Холодный камень в пламенную грудь?»
Он улыбнется, не смутившись даже:
«Таков наш мир, такие времена…»
Мой дом сгорит, и на холодной саже,
На плаче щепок вырастет стена.
2020
Всё путём…
Поднимаешься вверх, опускаешься вниз,
Прежде чем открываются дверки,
Чтобы спуск не спустил спусковой механизм —
Предъяви документ на проверку.
Можно красную книжку с двуглавым орлом,
Иль своим глазом – к ихнему глазу…
Можно морду лица, или просто баблом,
Или пластиком, годным к показу.
Можно просто сказать – пацаны, это я!
Вдруг тебя по портрету узнают?
Но скорее заявят – полегче, свинья,
Здесь всегда документ предъявляют!
Предъяви документ, что не ихний агент,
Что тебе невозможное – можно!
Что не псих, а как все, – постоянный клиент,
Получивший вакцину подкожно.
И вблизи тебе путь преграждающих лент,
У оград и щитов полицейских,
Чтобы выжить – всегда предъявляй документ
До команды: «Внимание, целься!»
Протестуй с документом, что ты – это ты,
Будь готов, что в судах и больницах
Тебя ждут не надежд наградные листы —
Боль и скорбь на запретных страницах.
Всё, что жизнью зовётся на этой земле, —
Сумма цифр разрешений для входа.
Ты – лишь образ на том, запотевшем стекле,
Где тебя охраняет погода.
Даже если на всё ты припас документ,
Ты богат, Б-г веселья и грусти…
Президент, нобеляр, чемпион, джентльмен —
Всё равно тебя где-то не пустят…
Но и в этом аду не пристало грустить,
День придёт – вы его не ищите…
Там, где будем мы все, под табло «Пропустить»,
Скажут ангелы вам: «Проходите!»
Вы им скажете: «Что, проходить просто так?
Вы серьёзно? Идти? Без облома?»
Вам ответят служители божьи: «Чудак,
Здесь без пропуска – вы уже дома».
2021
«Всё, что ушло, всуе-всуя…»
Всё, что ушло, всуе-всуя!
И в тару сунули останки…
Лениво сходятся края
Заржавленной консервной банки.
Мир грешный давится слезьми
И кулаки во рту мусолит.
Взывает он: «Меня возьми!
А этого – оставь на воле…»
Там, где на хаме выжил хам
И отдала стерня надхлебок,
Назло усопшим петухам
Лишь вороньё кричало с неба.
Молились истово прикладку
Сгоревшей церкви муравьи…
И оставалась лишь загадка
От храма Спаса на Крови.
Здесь распустился эфемерно,
Во всей красе – один за двух,
Зелёным символом Минервы
Ошеломительный лопух.
Под ржавой охрою закат,
Кренясь, напоминал о ночи…
И свет, что низким солнцем свят,
Был слаще, гуще и короче.
Брело мычание коров,
Измученное жаждой дойки…
И звёзды обретали кров,
И ждал коньяк у барной стойки…
Комками красок полотно
На почту шло, как взгляд в конверте.
Само себе подчинено
Для новой жизни после смерти.
Молились истово глаза
Невероятному в невнятном,