Таким образом, при рассмотрении действующей еще системы цен было бы ошибкой осуждать ее вообще, т. е. безотносительно к конкретным условиям воспроизводства и хозяйственного управления (хотя следует отметить, что полностью централизованное распределение ресурсов вообще делает излишним существование цен в соответствующем их реальному содержанию смысле). Поэтому, анализируя позицию сторонников минимальной рентабельности и цен, следует ставить им в вину не тот факт, что они защищали эту схему ценообразования, а то, что они представляли ее как единственно мыслимую для социалистической экономики.

В частности, нельзя не отметить, например, ту категоричность, с которой совсем недавно отвергалась сама возможность включения в цену платы за производственные фонды: «Было бы совершенно неправильно включать в цены норму чистого дохода, исчисляемого пропорционально всем производственным фондам, вложенным в производство… – читаем мы в уже цитировавшейся книге К. В. Островитянова. – Отнесение стоимости прибавочного продукта ко всем производственным фондам… не оправдывается никакими народнохозяйственными соображениями» (с. 103). Сейчас даже трудно поверить, что такими утверждениями еще три-четыре года назад буквально была переполнена экономическая литература по вопросам совершенствования ценообразования и хозяйственного расчета!

Концепция минимальной рентабельности приводит на практике к целому ряду экономических просчетов. Сторонники заниженных цен на средства производства рекламируют их как метод экономического стимулирования внедрения новой техники. При этом рассуждают предельно просто: чем дешевле товар, тем его охотнее покупают; поэтому установление низких цен на новую технику будет способствовать ее широкому применению. Однако логику домашней хозяйки не следует распространять на экономическую политику. Дело в том, что низкие цены на прогрессивную технику и материалы только тогда способствуют быстрому развитию производительных сил, когда они отражают низкий уровень затрат на производство этих продуктов. Если же уровень общественных затрат высок, а цены устанавливаются ниже затрат, то это не дает возможности выявить реальную экономичность новой техники и ведет к нерациональному использованию дефицитных материалов.

В данном случае политика низких цен приходит в противоречие с политикой низких затрат. Наиболее резко это противоречие, вызванное несовершенством практики ценообразования, проявляется в быстро развивающихся отраслях производства, таких, например, как химическая промышленность. Сошлемся на некоторые факты.

Известно, что использование минеральных удобрений в сельском хозяйстве дает огромный экономический эффект. В особенно благоприятных условиях рубль затрат на минеральные удобрения дает доход при производстве льна-долгунца 3,68 руб., картофеля – 3,04 руб., хлопчатника – 1,73 руб., зерновых культур – 1,32 руб., сахарной свеклы – 0,99 руб. В то же время производство минеральных удобрений в СССР имеет относительно невысокую рентабельность, а по отдельным продуктам даже убыточно. Причиной тому – цены. Они были установлены в конце 1940-х – начале 1950-х гг., когда производственные связи между промышленностью и сельским хозяйством, между государством и колхозно-кооперативным сектором в основном регулировались административными методами. С тех пор цены на продукцию сельского хозяйства намного возросли, а цены минеральных удобрений по существу остались без изменений. Они по-прежнему почти вплотную привязаны к себестоимости, а иногда даже опускаются ниже уровня текущих затрат. В результате чистый доход от применения минеральных удобрений при производстве различных культур делится между химической промышленностью и сельским хозяйством (табл. 1).