Хотя вера – дело судьбы и решения, должен быть поставлен вопрос о том, существует ли критерий оценки принимаемых в связи с верой решений. Ответ: это Безусловное, которое мы непосредственно осознаем, если сознательно обращаемся к нему. Критерий всякого конкретного выражения нашего предельного интереса есть степень, в какой конкретность этого интереса образует единство с его предельностью. Опасность всякого воплощения безусловного элемента в конкретном объекте, будь он религиозным или секулярным, состоит в том, что оно возвышает обусловленное (символ, институт, движение) до уровня предельности. Эта опасность хорошо знакома религиозным лидерам разного толка; всю работу теологии можно свести к тому, что она постоянно оберегает безусловное от их религиозных и секулярных притязаний.

Онтологический подход к философии религии, как его понимал и Августин и его последователи и как он вновь возрождается в множестве форм в истории мысли, в результате его критической интерпретации способен сделать для религии и культуры в наше время то же, что он делал в прошлом: преодолеть, насколько это возможно для мысли, роковой разрыв между религией и культурой, тем самым примиряя интересы, которые не чужды друг другу, но были друг от друга отчуждены.

Время и пространство должны рассматриваться как противоборствующие силы, как живые существа, как субъекты, обладающие собственной силой. Это, конечно, метафорический способ выражения, однако я считаю его оправданным, потому что время и пространство представляют собой главные структуры существования, которым подчинены все существующие вещи, вся область конечного. Существовать – означает быть конечным или быть в пространстве и времени. Это справедливо для всего в нашем мире. Время и пространство – силы всеобщего существования, включая человеческое существование, человеческое тело и разум. Время и пространство неразделимы: мы можем мерить время только пространством, а пространство – только временем. Движение – универсальная характеристика жизни – требует времени и пространства. Мысль, которая кажется привязанной к времени, нуждается в воплощении, чтобы осуществиться, а следовательно, нуждается и в пространстве.

Но хотя время и пространство связаны столь неразрывно, между ними существует напряжение, которое можно считать наиболее фундаментальным напряжением существования. Человеческая мысль осознает это напряжение, и оно приобретает историческую силу. Человеческая душа и человеческая история в очень большой степени определяются борьбой между пространством и временем.

Крайне интересно (но это завело бы нас слишком далеко) обстоятельно рассмотреть борьбу пространства и времени в самой природе: полностью контролируемые время и пространство в области математической физики, где время для целей исчисления может использоваться как четвертое измерение пространства, а физический процесс может быть обращен вспять, так что время лишается своего сущностного качества – направления. Время без направления – это время, полностью подчиненное пространству. Поэтому первая победа времени состоит в том, что процесс жизни идет от рождения к смерти, что рост и распад создают направление, которое не может быть обращено вспять. В жизни старые не могут вновь стать юными. И тем не менее господство пространства сохраняется. Жизненный процесс не может быть обращен вспять, но может быть повторен. Каждая индивидуальная жизнь повторяет закон рождения и смерти, роста и распада. Направленность времени лишается силы вследствие кругового движения постоянного повторения. Круг – наиболее выразительный символ господства пространства – не преодолевается в сфере жизни.