Однажды, когда маленькая Зуля снова капризничала, мама сказала ей сердитым голосом: будешь капризничать, придут ночью ататашки и сделают тебе атата. Ночью Зуля плохо спала: ждала ататашек. Не пришли. С той поры много воды утекло. Зуля – давно уже бабушка. Но каждый вечер перед сном будто случайно оставляет в спальне свет непогашенным. Словно все еще ждет ночных ататашек…

Напали однажды на ветхое мышиное королевство огромные наглые коты. Разогнали они армию летучих мышей по всему небу. А кто не желал разгоняться, тех сдули. Полевых – с поля удалили красными карточками. В гнёзда мышиные мусор напихали, безобразники. Победили коты всю мышиную армию. И устроили они на радостях большую мартовскую ночь в покорённой стране для себя и дорогих своих кошечек. Веселятся. Песни поют.

Вдруг в разгар кошачьего праздника на самых крутых танцевальных крышах под луной раздался топот множества невидимых маленьких храбрых ножек. Это бойцовские мыши! Родились они из мышиных слёзок, отлились в мышей-богатырей и явились на помощь павшему духом королевству. Не выдержали нервы у мартовских котов, испугались они, прощения просить начали за свои безобразия и ушли, опустив хвосты и уши. Какая прелесть! Вернулось счастье в великую мышиную страну. Радости столько, что море по колено! А март мыши на всякий случай отменили. У них теперь после февраля сразу два апреля.

Однажды два короля поссорились и решили победить друг друга. Позвали слуг и приказали им немедленно этим заняться. Чтобы побеждать, нужно, чтобы кто-нибудь проигрывал. Слуги принесли специальное проигрывающее устройство, включили его, и короли начали танцевать. Натанцевались, устали и помирились.

Жила-была девушка-семидевушка деловая. И был у неё дедушка. Родной. Старенький. Бестолковый, но добрый. Девушка везде успевала. А дедушка нигде. Купила она деду – самокат. Катись, деда, куда хочешь, только везде успевай. И убежала по делам. А дед опять всюду опоздал.

Рассердилась девушка на него, дала денег на такси и ушла. Некогда разбираться. А дед снова никуда не успел. О-хо-хо…

И так постоянно случалось. Перестала семидевушка разговаривать с бестолковым дедом. Да, ну его! И вскоре дедушки не стало.

Только ключик от чулана остался. В наследство. Погоревала маленько девушка-семидевушка, на часы взглянула и опять собой занялась. Так и состарилась. Кончились дела.

Вспомнила она про ключик, заглянула в чулан со скуки. А там стоит самокат, а возле – на полу – коробочка маленькая. Открыла её старенькая семидевушка и увидела подушечку в форме сердца, а на ней – коротенькую дедушкину записку: «Не грусти. Я тебя люблю. Твой дедушка».

Сошлись как-то куры, решили поболтать про шуры-муры. Накудахтались выше крыши и разошлись довольные. Прошло дня два-три. А не покудахтать ли нам ещё в своё удовольствие? Почему бы и нет?

обрались опять все. Кроме одной. И молчат. Не кудахчется чего-то. Состав не полный. Разошлись. Через полчаса та прибежала, кого не хватало. Как начала кудахтать! Сразу все вернулись! Накудахталиииись! Хорошо, когда всех хватает! Обещала больше не опаздывать.

Он явился, увидел всё и потерял сознание. Начал искать его и, конечно, заснул. Во сне сознание вернулось к нему преображенным. Оно сверкало невиданными гранями, манило за собой и требовало пробуждения. Он проснулся, понял, что все еще без сознания, пришел в себя. И осознал, что пора уходить. И ушел. Но что-то осталось… Когда мы уходим, что-то всегда остаётся…

Плавала в море говорящая рыба. Увидит кого-нибудь, обрадуется, подплывёт и говорит, говорит, говорит. Никто её не слышал. Нечем. Ушей-то настоящих ни у кого нет. Поняла она это и отправилась к морской фее, просить её сделать рыбам уши. Долго объясняла, да без толку: у морской феи тоже ушей нет. Тогда рыба нарисовала ей то, что хотела, на песке.