На это противоречие системы взглядов Вебера обращает внимание С. А. Оранский. Очень характерным для самого Вебера, пишет Оранский, является то обстоятельство, что он много места уделял исследованию причинной связи между хозяйством и религиозными идеологиями. В своих замечательных работах по социологии религий Вебер специально останавливается на вопросе об экономической функции религий, на их экономической обусловленности, с одной стороны, и обратном влиянии их на хозяйственную жизнь – с другой.

Если бы на основании этих работ, продолжает Оранский, кто-либо обвинил Вебера в близости к марксизму, Вебер решительно отмежевался бы от этого. Он заявил бы, что вовсе не считает экономику базисом, над которым идеологии являются надстройками. Все в обществе находится во взаимодействии. Его интересовала причинная связь между двумя родами явлений – экономикой и религией. Он выделяет поэтому эти явления, изучает их взаимную связь, абстрагируясь от всех других явлений.

Таким образом, отмечает далее Оранский, если из произведений Вебера можно вывести, что экономика является базисом, которым определяется развитие религий, то это, согласно его точке зрения, лишь методологический прием – условно рассматривать явления религии как хозяйственно обусловленные, чтобы лучше понять взаимную связь этих явлений. С таким же успехом можно изучать взаимоотношения религии и национальности или еще каких-либо других явлений.

Оранский, констатируя то обстоятельство, что Вебером и другие общественные явления – право, политический строй и т. д. – рассматриваются в их взаимоотношении именно с экономикой, задается вопросом, почему это так происходит? Потому, ответил бы Вебер, что меня интересовал этот аспект связей, объективно здесь никакой более тесной связи, чем в других случаях, не существует.

И в заключение Оранский делает следующий вывод: «Вебер, – пишет он, – был слишком чуткий и тонкий исследователь, его историческое чутье ему подсказывало, что именно анализ взаимоотношения экономики с другими элементами общества сулит наиболее благоприятные перспективы для исследования. Почему? На это Вебер ответить не мог, ибо все способы рассмотрения одинаково закономерны. Ему оставалось поэтому в полном согласии с предпосылками своего субъективизма ссылаться на свой личный интерес»[135].

С этими замечаниями Оранского нельзя не согласиться. Он хорошо подметил существующее расхождение между Вебером-философом и Вебером – конкретным исследователем. Как философ Вебер выдвигает релятивистскую концепцию равноправия различных социологических точек зрения. Исходя при этом из факта взаимодействия различных сторон общественной жизни человека, он всецело отвергает идею какой-либо их устойчивой субординации.

Между тем как конкретный исследователь он невольно приходит к установлению определенной субординации между различными элементами общества, а именно обусловленности идеологических факторов экономическим, хозяйственным, объясняя это личной направленностью мышления, личным познавательным интересом. На самом же деле та система субординативной связи между компонентами общественной жизни, установление которой Вебер пытается объяснить своим личным интересом ученого, есть не менее объективный, т. е. независящий от познавательной точки зрения, факт, чем взаимодействие различных общественных факторов.

Выше мы уже говорили, что для общества, представляющего собою органическую систему, характерны два основных вида связей ее частей: координация, выражающая их взаимодействие и взаимообусловленность, и их субординация, т. е. тот устойчивый и закономерный способ, которым они связаны между собой и благодаря которому достигается единство системы.