– Юрий Петрович, как я могу читать художественную литературу на рабочем месте, когда обе бухгалтерши загружены писаниной до предела. Во время сдачи квартального отчёта в налоговую им времени не хватает даже чаю попить. Правда-правда! Я нисколько не преувеличиваю, – заступилась горячо Наталья за новых знакомых по работе. Если бы я сидела отдельно от бухгалтеров, то, возможно, что-нибудь с удовольствием брала с собой почитать.

– У нас есть один кабинет без окна. Если хочешь, то переходи туда.

– Нет. Одной в кабинете мне будет скучно сидеть, а с бухгалтерами мне веселее, к тому же мы успели подружиться. Они весёлые тётки, хотя значительно старше меня. Они первое время с подозрением ко мне относились. Они считали, что я являюсь ваши ушами в бухгалтерии.

– Они, наверное, сплетничают обо мне?

– Ничего подобного! Ещё ни разу они ничего не сказали о вас плохого.

– А ты бы сказала мне, ели бы они меня ругали?

– Не знаю, Юрий Петрович… По-моему, не очень хорошо передавать чужие секреты.

– Ладно, не будем о грустном сегодня, – сказал Юрий Петрович и наполнил два узких бокала. – Я хочу выпить за тебя, моя очаровательная девочка, за твой успех в моей компании. Я хочу, чтобы тебе было комфортно у меня…

– Спасибо вам за работу, Юрий Петрович… – сказала Наталья, а после прикосновения к бокалу директора своим бокалом – отпила два глоточка.

– Закусывай курицей, Натали.

– Я пока не хочу…

– Скажи, а почему ты пошла пять лет изучать именно немецкий язык?

– В школе я лучше всего успевала по немецкому и учительница немецкого во мне души не чаяла. Она меня уговорила после школы поступать в иняз. У неё там старшая сестра преподаёт.

– Но ведь изучение немецкого предполагает твою жизнь переводчика в русской крупной фирме или в немецкой, а ты пошла ко мне, где для немцев собирают металлолом. Это мелковато для твоей квалификации.

– Я пошла к вам… из-за вас.

– Из-за меня?! – удивлённо переспросил Тихонов.

– Да…

– Ну, началось… Ты же не видела меня, когда шла по нашему объявлению на собеседование!

– Не видела, но увидела и поняла, что ради вас можно попытаться устроиться.

– Да что во мне такого, чтобы такой красивой и молодой девушке устраиваться в фирму, где три раза в неделю нужно поговорить по телефону с немцами? Тебе не кажется, что это не совсем продуктивное использование своих знаний?

– Юрий Петрович, как вы не понимаете, что женщина в жизни надеется на случайность, на чудо и полагается на свою интуицию! – Тихонову стало заметно, что Наталья захмелела от шампанского и потому разоткровенничалась.

– Но ведь тебе, как и всем женщинам нужно удачно выйти замуж, а здесь из мужчин я один, и тот женатый!

– У меня в жизни ещё есть время, – многозначительно произнесла девушка и допила остатки шампанского в своём бокале. Тихонов налил Наталье ещё шампанского.

– Скажи мне, пожалуйста, ты знаешь какие-нибудь стихи на немецком языке? Я учил в школе немецкий, но уже не помню ни слова, кроме: Yuri geht an die Tafel. Kinder, Mutter… А ты пять лет изучала язык.

– Я помню до сих пор только одно стихотворение Гёте наизусть. Послушаете?

– Конечно! Я возбуждаюсь под немецкую непонятную мне речь, когда её произносит желанная девушка, хотя знаю, что немецкий язык не является языком любви, по мнению специалистов, – сказал Юрий Петрович.

– Оно коротенькое…

– Не важно! – произнёс Тихонов. Наталья посмотрела на плафон в кабинете и начала тихо декламировать: —

Gefunden

Ich ging im Walde

So für mich hin,

Und nichts zu suchen,

Das war mein Sinn.

Im Schatten sah ich

Ein Blümchen stehn,

Wie Sterne leuchtend,

Wie Äuglein schön.

Ich wollt es brechen,