– Что ты делаешь? – поинтересовался Ультиас, наблюдя за тем, как вы вывожу на песке какие-то линии и что-то пишу.

– Пытаюсь структурировать мою память. Найти пробелы, оставленные Пустотой.

А пробелов оказалось куда больше, чем я думал. Начинал я свою схему с Катрины, её я помнил хорошо, по крайней мере, мне так казалось. От неё уже вел несколько других линий, пытаясь выстроить схему собственной памяти. Рядом с Кэт я почему-то видел какого-то старика, сильного, я бы даже сказал могучего. Но кто он, не имел ни малейшего понятия. Точно не отец, того я помнил.

«Прости, в этом я тебе не помощник. Моя память завязана на твою».

Приходилось вспоминать или выстраивать логические цепочки одному.

Некоторых людей я помнил только по лицам, других – только по именам. К примеру, я хорошо помнил черноволосую короткостриженую девушку. Помнил, как мы с ней плавали в каком-то пруду. Но не помнил имя.

И наоборот. К примеру, я точно помнил имена Кайя и Рол, и что с этими людьми было связано что-то важное. Но я не имел ни малейшего понятия, кем они мне приходились.

Ладно… буду наедятся что все это временно, и к моменту возвращения я восстановлю большую часть пропавшего.

Мы шли вот уже неделю, если верить моим внутренним часам. Они запросто могли врать, ведь в этом месте царила вечная ночь. Но я был склонен верить им. Пару раз мы сталкивались с большим скоплением демонов, но благодаря способностям Ультиаса без проблем продвигались вперед, оставляя за собой целую гору трупов. Пару раз после такой бойни я использовал Опустошение, немного улучшая состояние здоровья.

Рана все ещё давала о себе знать…

С крысомордым больше не сталкивались, но наткнулись на какое-то существо размером с гору. К счастью для нас, оно почти никак не отреагировало на путников, безразлично провожая нас взглядом. Самих глаз исполинского чудовища я не видел, но чувствовал его взгляд на себе.

Единственное, что смог я вырвать из мрака, это часть ладони чудовища. Огромная, словно небоскреб этажей в двадцать-тридцать.

Неприятное это чувство, и я выдохнул с облегчением, когда мы ушли на достаточное расстояние.

Рана все ещё беспокоила, но гораздо меньше, чем раньше. Когда вернусь, похвастаюсь Кэт своим новым и, наверное, единственным шрамом.

Но больше всего меня волновало совершенно иное – татуировки. В тот момент, когда я использовал Цепи Агонии, почувствовал острую боль в руке, а когда впоследствии глянул нужную фразу, написанную на старом языке, то попросту её не обнаружил.

После использования татуировка обычно тускнела, но не в этот раз. Символы попросту исчезли, словно тех и не было.

А через пару дней пропала и другая. К счастью, одна из тех что мы так и не расшифровали, а как следствие и не использовали. Но сама тенденция мне категорически не нравилась. То ли Сумеречная Библиотека отреклась от меня как Библиотекаря, то ли произошло что-то ещё…

– Мы почти пришли, – неожиданно объявил Ком, заставив меня вырваться из собственных размышлений.

– Уже? – не поверил я.

– Да, – ответил он, а затем неожиданно впереди из мрака показалась белоснежная каменная стена. Она уж очень сильно контрастировала с остальными постройками. Те по большей части были либо серыми, либо черными, а эта гигантская постройка была построена из белоснежного мрамора.

– Что это? – спросил у проводника, подходя к постройке и касаясь рукой камня.

– Ещё один реликт старых времен. Вскоре после того, как вокруг башни были созданы новые миры, и боги вместе с Отцом активно начали населять их жизнью, другие боги решили бросить вызов обитателям Инферно.