«И пусть фейри помучается!» — подумала я мстительно, а вслух произнесла:

— Спасибо. Ваше величество за желание помочь. За этот вечер и вашу беседу. Боюсь, в подземных чертогах мне будет так холодно, что огонь угаснет. Я знаю, что вы не можете помешать сидам забрать меня. Но, возможно, вы знаете для чего я им понадобилась? Это очень бы облегчило мне путь и помогло обрести смирение.

Я затаила дыхание в ожидании ответа. Фенелла убрала руки с моих плеч. Я не смела повернуть головы, прислушиваясь к её лёгким шагам.

По Тронному залу разлился тягучий аромат прелой листвы и яблок, он сделался таким удущающе-тяжёлым, что у меня запершило в горле.

Королева — носительница древесной магии, её суть, её сердце и физическое воплощение в материальном мире. А я — наследница древней крови рода Леонориев, как никто прочий, чувствовала колебания магических нитей. Конечно, дубы — это не ясени, но всё же деревья, поэтому ощутить их негодование труда не составило.

— Ты лукавишь, — наконец произнесла Фенелла. Она села на резной трон, украшенный гранатами и изумрудами, и положила руки на подлокотники. — Ты хочешь, чтобы забрали другую, но сиды видят нас насквозь. Зря ты тащила эту девушку за собой, она не перенесёт обратного пути.

— Что меня ждёт?

Я встала, чтобы выслушать приговор. Пусть узнаю сегодня, тем самым не станет нужды мучиться в неведении ещё восемь дней.

— Обратно не вернулся никто, так с чего ты взяла, Меви, что я могу ответить на вопрос, не имеющий единого ответа? — Фенелла пребывала в задумчивости.

Я даже решила, что она превратилась в статую, но вскоре её величество встала и подошла ко мне. Мне было неловко смотреть на неё сверху вниз, но и присесть не могла, это было бы невежливо.

— Ты носишь на шее чужой охранный знак. Эвелин из рода Шайла заметила его. Ты уже связана с фейри больше, чем думаешь. А теперь иди к себе и поспи перед дорогой. Мы больше не увидимся, — королева улыбнулась и коснулась мягкой маленькой ладонью моей щеки. — Я хорошо знала твою мать. Ты непохожа на неё, сидеть на троне не твой удел. Духи мудрее смертных, они знают, что лучше для каждого из нас. Доверься им. Понимаю, это сложно. И всё же вспомни, после жаркого полуденного солнца так хорошо присесть в тени, чтобы выпить студёной воды.

— Конечно, ваше величество, — ответила я, стараясь не выдать обуревавших меня чувств. Легко говорить о смирении тем, чья судьба не меняется в худшую сторону, как моя, на чьих руках нет невидимых оков. — Но лишь потому, что путник знает: он отдохнёт и снова будет радоваться солнцу. Мрак не станет его вечным спутником!

Ну вот, мой голос всё-таки зазвенел от ярости. Почему я?! Разве мало того что отец сошёл с ума и пропал без вести, оставив трон ненавистной мачехе, или того, что моя мать была коварно отравлена, а виновников так и не объявили?!

— Осенняя магия наполнит тебя отвагой и покоем, — Фенелла посмотрела на меня с жалостью. Я понимала, она бессильна так же, как и я. Как и фейри, ведущие меня на погибель. Как и весь Фейвильд! И всё же я хотела получить надежду:

— Мой отец не был у вас? — спросила я, опасаясь услышать отрицательный ответ. — Скажите, вы верите, что он жив?

— Нет. Он не объявлялся.

Я склонила голову, роняя слёзы на пол, украшенный искусной резьбой, и чувствуя лёгкий холод под ногами.

— Благословите меня, ваше величество! Я готова оборвать связи с Матерью-землёй и неподвижными детьми, что врастают в неё корнями.

Всё было кончено. Больше никто меня не спасёт.

***

Я вышла на свежий воздух, почти не понимая, где нахожусь. Взглянешь, кажется, что всё такое же как в Авелине, а присмотришься — немного иное. И всё же посреди дубовой рощи дышалось легче, чем душными ночами в степи.