Я же уже сделала выбор – и это не Влас.

Если уж и выбирать между оборотнем и Власом, то я лучше выберу оборотня. Похоже, он больше человек, чем мой бывший жених.

– Велена, то, о чём мы говорили с Рагнаром, останется между нами. Пока. Придёт время, и ты всё узнаешь, – мама ласково улыбается мне, ровно до того момента, как её взгляд падает туда, где была примочка. Хмуро поджав губы, она рассматривает моё лицо, а меня обуревает любопытство.

Опять какие-то тайны. Что от меня скрывают? И что может связывать маму и Рагнара, который, как, мне кажется, не переносит никого из нашей семейки.

– У тебя лицо опухло, – мамин голос дрожит от возмущения. – За что он ударил тебя на этот раз?

– Поверил Власовым словам, – слёзы закипают на глазах от бессильной досады.

– Чего наговорил этот солдафон? Влас же за тобой по пятам таскался, слюни пускал, разве что с рук не ел, – мама отзывается пренебрежительно о бывшем женихе.

И это странно, мне казалось, Влас ей тоже нравится, и она одобряет мой выбор. Мама никогда не навязывала своих ценных советов, но, как могла, оберегала от необдуманных поступков. И о Власе я слова дурного от неё не слышала.

– Из зала приёмов я побежала к нему за утешением. А он…– голос мой срывается, – он…попытался надругаться надо мной. И если бы не Рагнар, то Влас бы меня обесчестил.

Горло перехватывает спазмом. Как можно такую участь определить той, с кем раньше миловался?

– Кому бы я такая была нужна? Порченая… – горько выплакиваю свой страх, уткнувшись маме в плечо.

Мамочка – моя единственная отдушина. Она выслушает, посоветует, поможет. Вот только защитить меня не может. Подозреваю, что она и сама получает от отца, только так, что этого никому не видно было. Недаром её платья в любое время года наглухо закрытые: воротник под горло, длинные рукава.

– Тебя оболгали, а отец тебе, конечно же, не поверил? Уверена, он обвинил во всём тебя, – несмотря на явное беспокойство за меня, голос мамы звучит ровно. Даже слишком, будто её подобное не удивляет. Это только укрепляет мои подозрения, что их отношения с отцом не так просты.

– Да, Влас наплёл, что я его соблазнила, а потом натравила на него Рагнара, – всхлипываю я от несправедливости и обиды за Рагнара. – Он же не собака, чтобы его натравливать.

Мама печально усмехается:

– Это в стиле Келси Велеса. Всегда виновата женщина.

– Влас назвал его животным и сказал, что я никому не буду нужна после него, – захлёбываясь слезами, выплёскиваю я свои страхи.

Мне необходимо, чтобы кто-то меня выслушал, иначе я просто сойду с ума. Меня обвиняют мужчины – отец, Влас и даже Рагнар, в том, в чём нет моей вины. За что они так со мной?

– Милая, самое удивительное в том, что это тебе никто не будет нужен после Рагнара. Поверь, – с мягкой улыбкой утешает мама и гладит меня по волосам. Я утыкаюсь лицом в её ладонь. Спасибо, мамочка. Она одна меня поддерживает.

Мама осторожно, стараясь не причинить боли, укладывает новую примочку. Она удивительная травница и меня научила разбираться в травах. Сколько прекрасных часов мы провели с ней вместе, собирая травы в лесу, на лугах. Самое счастливое время. Жаль, многие травы я знаю только по книгам: они растут лишь там, куда нам нет доступа. Зато, если я уеду жить к Двуликим, то у меня появится возможность увидеть их.

– Девочка моя, ты ещё принимаешь те капли, которые я тебе даю, правда же? – словно, между прочим, спрашивает мама, и я согласно киваю. – И никогда не забывала о них?

Я пристыженно замираю. Было дело. Лишь однажды.

В тот день, когда мы отправились на осенний бал к императору. Отец не хотел меня брать, но мама настояла, показывая приглашение, где было подчёркнуто, что моё присутствие обязательно.