– Ничего страшного, мы можем и обойтись сегодня тем, что есть,– отозвался блондин.

– А вы? – с серьезным лицом уточнил папа.

– О! Я Александр – парень Кассандры!

Мне кажется, я сейчас в обморок упаду. Сканирующий взгляд с мужчины переходит на меня, что я вытягиваюсь в струну, замирая на месте.

– Милая, а почему раньше не рассказывала, что у тебя парень есть? – в этот раз мама обратилась ко мне сама, когда смогла немного прийти в себя.

– Да, милая, почему? – поддел Хьюз, сощурив глаза. – Вы же знаете, какая она у нас стеснительная. И, как говорится, счастье любит тишину.

– О, Боже! Ну, хватит уже! – простонала я, таща за собой блондина и свой чемодан.

– Ну, мы же не чужие люди. Тем болееваш приезд. Нам нужно было подготовить комнату для молодого человека, – укоризненноответила мама.

– Мамулечка, ничего страшного, он поспит на полу. Он у меня неприхотливый, постаралась в отместку съязвить я.

– Конечно, мы разберемся, миссис Стивенсон.

– Оливия, отстань от них. Они уже не маленькие. И я надеюсь, что вы предохраняетесь! Я не готов еще стать дедушкой, – поддел отец. Кажется, мои щеки сейчас краснее переспелого томата.

– Милая, а как ты могла лишиться девственности и не сообщить мне? Мы же договаривались с тобой! – мама в шоке смотрела на меня с кислой миной обиженной овечки. Я в шоке смотрела на родителей и на блондина, не понимая, каким образом разговор принял такой оборот.

Хьюз заржал в кулак, а я думала, что сгорю со стыда.

– Так, мы устали после перелета. Требую пару часов тишины! – прорычала я, захлопывая дверь в свою спальню. Она была вся в светлых пастельных тонах. Светло-серые стены, увешанные сплошь фотографиями и картинами. Низкая двуспальная кровать с мятным покрывалом, усыпанная декоративными подушками.

– За что?

– За то, что ты в девятнадцать лет умудрилась сохранить целомудрие! – смеялся этот говнюк, сгибаясь пополам.

– Прекрати, Александр! – гаркнула я. – Не вижу в этом ничего предрассудительного.

Он выпрямился и уже более спокойно, но все равно улыбаясь, проговорил:

– У тебя отличные родители. И видно, что любят тебя. А ты любишь их. Не это ли главное? Не обращай внимания.

Я посмотрела на него и тоже улыбнулась.

– Ты прав.

– У тебя тут миленько. Так все… по-девичьи, – говорил Хьюз, взбивая маленькие подушки с кровати.

– Мне было семнадцать, когда я уехала отсюда. Но я не хочу ничего здесь менять.

– Так ничего и не изменилось. Но иногда перемены к лучшему.

– Ты такой мудрый. Сколько же тебе лет? – от моего вопроса мужчина нахмурился.

– Зачем тебе эта информация сейчас?

– Просто, ты ничего не рассказываешь мне о своей жизни и жизни других существ. Я вообще ничего о тебе не знаю. Может ты меня, дуру наивную, на жертвоприношение везешь, – я поникла и отвернулась, раскладывая свои вещи в шкаф.

– Как только мы приедем в мой дом, я сразу же тебе все расскажу. Обещаю! Ая человек слова. И если бы я хотел тебе навредить, то не стал бы лебезить перед твоими родителями.

– Хорошо! – я вздохнула, принимая его ответ.

– Когда пойдем пытать твоих родителей? Чем быстрее мы узнаем интересующую нас информацию, тем быстрее сможем приступить к твоему обучению.

– Сначалая в душ. Нужно немного расслабиться и смыть с себя весь негатив.

Хьюз хмыкнул и расплылся в улыбке.

– Обычно это делается иным способом и с помощью еще одного ключевого лица. Но душ тоже иногда помогает.

Я надулась от прямого намека.

– Вот разберемся с моей основной проблемой, и тут же займусь вопросом, так мешающей всем моей девственности.

Улыбка с лица мужчины сошла, и оно приняло серьезный вид.

Что такое? Что он так напрягся? Решил, что после у него не будет возможности постебаться надо мной или… Ну, нееет. Вряд ли я могу ему нравиться. Ему же хрен знает сколько лет. Хотяяя, он очень красив. Я была бы не против… Черт!!! Надеюсь, мысли он не умеет читать!