Показалось или он что-то заподозрил? Ну да, шнуровка на груди давно не в моде, но, может, я ретроград.

 — Мне так больше нравится, — пробормотала я.

  — Еще бы. Кажется, вы готовы к любым невзгодам. Вот мои сестры без горничной ступить не могут, не то что одеться.

 — Я просто не люблю от кого-то зависеть.

  Я закончила со шнуровкой и обернулась. Герцог все еще был в одной простыне.

  — Вы что же не оденетесь? — удивилась я. — Скоро здесь будет мой отец.

  — Вы, безусловно, правы. Нельзя предстать перед графом в подобном виде.

   Сказав это, герцог разжал пальцы, и простыня упала на пол. Я, ахнув, поспешно отвернулась. Это вышло инстинктивно.

  — Что такое? Вы смутились? — спросил этот наглец. — Раз я видел вас обнаженной этой ночью, то и вы должны были видеть меня.

   — Было темно, — пробормотала. — Я мало что рассмотрела.

  — Я так и подумал, — произнес герцог таким голосом, что сразу стало ясно – он ни капли мне не верит.

4. Глава 4. Граф

   К приходу графа и я, и герцог привели себя в порядок. Когда дверь в спальню, наконец, открылась, мы уже выглядели вполне прилично. Разве что мои волосы так и остались растрепанными, сколько я их не приглаживала.  

     За спинами ищейки и графа, входящими в комнату, виднелся коридор. Там собралась любопытная толпа – я слышала гул голосов. Во время обыска разбудили всех гостей, и сейчас они гадали, что происходит в спальне по соседству. Почему туда-сюда ходит ищейка и что граф делает в чужих покоях?

    Надеюсь, мое имя еще не прозвучало. Я рассчитывала, что граф замнет скандал. Договорится с герцогом молчать об этом недоразумении, мы уйдем, и на этом все закончится.

   Именно таков был мой план, но у графа он внезапно оказался другим. Я поняла это сразу, едва его увидела. Обычно спокойный и сдержанный, сейчас он буквально ворвался в чужие покои. Его седые волосы были растрепаны, сюртук застегнут наперекосяк. Заметив меня, он схватился за сердце.

   — Мою дочь обесчестили! — голос графа дрожал от нескрываемой боли. — Ей всего девятнадцать. Она была непорочна.

   По-прежнему держась за сердце, он с трудом доковылял до кресла и свалился в него кулем. Актер! Я смотрела на него, восхищалась игрой и едва сдерживалась, чтобы не поаплодировать. Настоящий талант. В моем мире ему бы вручили Оскара.

   Ни на секунду не поверю, что ему есть дело до моей чести. Чего он вообще так за нее уцепился? Я-то надеялась, граф вытащит меня из передряги, а он напротив подбросил дров в костер разгорающегося скандала. Что здесь творится? Я перестала улавливать суть происходящего.

  Прекратите это немедленно! Хотелось кричать и топать ногами как в детстве, когда тебя что-то не устраивает. Но взрослым приходится держать себя в руках. Поэтому я просто застыла молча, хотя внутри меня бушевал настоящий ураган.

  — Марианна, мое милое дитя, — граф протянул ко мне дрожащую руку.

  Я замялась, не зная, как быть. Проявление нежности ему не свойственно. Значит, это игра на публику. Но чего он добивается? Я все никак не могла это понять, а потому ужасно нервничала.

  Со стороны граф выглядел как обычный старик лет шестидесяти – высокий, худой, как жердь, абсолютно седой. Но это ширма, за которой надежно спрятана истина. Мало кто видел настоящего графа. Большинство из них уже нет с нами. Я одна из немногих, кто видел и выжил.

  Пришлось подойти к графу и вложить свою руку в его ладонь. Он редко дотрагивался до меня и чаще всего эти прикосновения приносили боль. Стоило нашим рукам соприкоснуться, и меня привычно бросило в дрожь. Именно в этот момент я поймала на себе задумчивый взгляд герцога. Неужели он о чем-то догадался? Да нет, померещилось.