Мальчик вновь кинул на меня недружелюбный взгляд, а потом подскочил с места и пересел за стол, демонстративно поворачиваясь ко мне спиной. В ту же минуту всё, что я разложила на столе, с шумом полетело на пол.

Ну привет. Такими темпами мы не поладим, и прощай мой невероятный гонорар – спасение от банковских пут.

Превозмогая возмущение, я подошла к столу и встала возле мальчика. Не дождавшись его внимания, я вновь заговорила:

– Ты ведь знаешь, что если я расскажу об этом твоему дяде, он будет недоволен.

– Он выгонит тебя, как выгнал ту бабку, – бросил мальчик, не поднимая глаз. – Она ничему не смогла меня научить, и ты не сможешь. Я просто не стану учиться.

Со мной заговорили, а это уже что-то.

Присев на корточки, я собрала свои материалы, засунула их в сумку и подошла к фортепьяно.

Стратегия ребёнка была мне понятна. Я уже видела прежде тех, кому совсем не неинтересна была музыка. Сначала они дерзили, не выполняли задания, начинали пропускать уроки, а позже либо их отчисляли за неуспеваемость, либо они уходили сами. К сожалению, работать с каждым сложным ребёнком, когда у тебя всего сорок минут урока и пятнадцать человек, которые пришли учиться, практически невозможно. А теперь? Теперь у меня появился шанс испробовать, сумею ли я найти подход к такому ученику.

Оглядевшись, снова уронила взгляд на фортепьяно. Присев на банкетку, подняла крышку и положила ладони на клавиши. Из корзины с игрушками на меня выжидательно смотрел покалеченный Бамблби, а потому я не нашла ничего лучше, чем начать играть. К сожалению, у меня под рукой не имелось симфонического оркестра, а потому приходилось справляться как могу, но вскоре Вова выпрямил свою сутулую спину и с нескрываемым интересом уставился на меня.

– Это же музыка из «Трансформеров», – воодушевлённо проговорил он. Его агрессия мигом растворилась, и вот уже ребёнок внимательно разглядывает мои руки, которые бегают по клавишам. – А тему из «Майнкрафт» можешь?

Я отрицательно покачала головой, но тут же ответила:

– Включи, я попробую подобрать.

Вова буквально подпрыгнул на месте и принялся что-то набирать в своём планшете. Когда же оттуда донеслась нехитрая полифония, я надавила пару аккордов и заиграла в такт.

– Круто! – восхитился мальчик, которого было не узнать. – Я тоже так хочу.

Я усмехнулась, но радоваться раньше времени не следовало, а потому, прекратив игру, я проговорила:

– Ты сможешь научиться исполнять всё это и другую музыку из той, которая тебе нравится, но для этого нужно освоить нотную грамоту. Она совсем несложная, если изучать понемногу и вдумчиво.

Вова помрачнел, видимо, жалея о своей горячности. Вернувшись за стол, он некоторое время молчал, а потом ответил:

– Ты сказала, Вадим хочет, чтобы я учился. Но он никогда не спрашивал меня, чего я хочу.

– А чего ты хочешь?

– Мне нравится собирать роботов, – осторожно ответил мальчик. – И я точно никогда не стану музыкантом. А он меня заставляет!

Я кивнула. Пересев так, чтобы наши глаза были на одном уровне, продолжила:

– Насколько мне известно, Вадим Андреевич тоже учился музыке, но не стал музыкантом. Очень многие талантливые люди изучали музыку и знаешь, почему они это делали? – Вова отрицательно качнул головой. – Чтобы помочь своей голове лучше думать, а рукам лучше работать. Вот скажи, ты правша или левша?

– Правша.

– Значит, у тебя основная рабочая рука правая, а я левша и мне не всегда бывает удобно сделать что-то, но я испытывала бы куда большее неудобство, если бы не имела возможность работать обеими руками с примерно одинаковой сноровкой. Именно это даёт игра на фортепьяно и на других инструментах, которые предусматривают участие обеих рук. Представь, – я разошлась, и меня было не остановить, – вот ты делаешь робота, и вдруг приходится соединить две детали так, что тебе ну никоим образом не задействовать правую руку.